– Тоже ничего, но моя Оксана была лучше, – с неприязнью сказал Гога.

– Ты что себе позволяешь! – вскипел уже Карташов, повышая голос до уровня армейского командира. – Как твоя фамилия? Или я сейчас прикажу выкинуть тебя отсюда.

Гога привстал со стула и угрожающе посмотрел на Карташова. Битву взглядов выиграл последний. Видимо, разум все-таки не до конца был потерян странным «кавказцем», говорящим по-русски без акцента.

– Иванов моя фамилия, – упавшим голосом наконец сказал он.

И эта фраза неожиданно разрядила обстановку. И Карташов, и Лариса как по команде улыбнулись. Уж очень эта простая, даже слишком простая русская фамилия контрастировала с колоритной внешностью Гоги.

– Ну так вот, господин Иванов, – удалив улыбку с лица, сказал Олег. – Я рассмотрю ваше дело, и мы примем соответствующие меры. А вы пока можете идти.

– Нет, – твердо возразил Гога, упрямо мотнув головой. – Рассматривайте сейчас.

Тут в разговор вступила Лариса:

– Гога, это вам не Театральная площадь, чтобы устраивать здесь забастовки. Вы мешаете работать. Неужели вам непонятно, что, кроме вашей Оксаны, есть еще масса дел, которые тоже требуют безотлагательных действий?

– Уберите этого стажера, – изменился снова голос Гоги. – Женщинам место на кухне и в постели, но никак не в милиции. Гоните своего стажера на хер!

– Так, – стукнул кулаком по столу Карташов. – Все, мне надоело.

И нажал кнопку под столом. Через несколько секунд в дверях кабинета появились милиционеры-сержанты и выжидательно уставились на капитана.

– Короче, этого выведите отсюда, – указал Карташов на Иванова.

И тут Гога, вместо того чтобы возмутиться, неожиданно упал на колени. Ярость уступила место отчаянию и униженным мольбам.

– Ну, пожалуйста, капитан, ну ведь ты тоже человек! Пожалуйста, найди его!

Даже видавшего виды Карташова пробрала эта сцена, и он движением руки остановил уже готовых броситься на Иванова и вывести его из кабинета сержантов.

– Если ты хочешь, чтобы я этим занялся, – Олег наклонился над стоящим на коленях Ивановым и погрозил ему пальцем, – то веди себя нормально и не идиотничай! Все понял?

Иванов тут же кивнул.

– Садись на стул, и будем разговаривать спокойно. Свободны, – махнул он рукой в сторону сержантов, и те через несколько секунд удалились за дверь.

– Так, посмотрим, – Олег открыл папку и бегло ее просмотрел. – Твоя Оксана, которая сейчас лежит после наезда на нее неизвестного автомобиля, была, судя по показаниям некоторых свидетелей, проституткой. Это правда?

– У нее было свободное поле деятельности, – как-то вдруг расплывчато ответил Иванов. – И если проституткой, то это неважно. Она была хорошей проституткой, – внес он небольшую поправку. – Я же уже говорил, что женщина должна быть в постели. А там она была… – он мечтательно закрыл глаза, – королевой.

– Стоп, – заерзал на стуле Олег, – спасибо, я все понял. Как она себя сейчас чувствует?

– Очень плохо. Она третий день не приходит в сознание. Если бы я нашел того придурка, я бы его убил, честное слово.

– Верю, – охотно согласился с ним Олег, – но это мы сделаем уже без вас. А вы можете идти.

Гога отвернулся и продолжал невозмутимо сидеть.

– Я даю вам честное слово, что лично займусь этим делом, – спокойно сказал Карташов.

– Вам же сказали, что вы можете идти, – опять не выдержала Лариса.

Иванов молча сверкнул на нее глазами, потом встал и вышел из кабинета.

– Я еще вернусь, – почему-то обращаясь к Ларисе, сказал он. – И тогда мы поговорим.

Дверь закрылась, и Олег облегченно вздохнул.

– И так вот каждый день, – пожаловался он, – сплошные е. нутые, прости господи… Короче, тот, кто считает, что милиция – это сплошная романтика, просто безнадежный осел.

– Я никогда не была в числе тех, кто так думает, – сказала Лариса. – У меня к тебе, во-первых, рассказ о моих встречах в Москве и Тарасове, а во-вторых, просьба…

И она кратко пересказала Карташову свою московскую поездку и происшествие в санатории «Три березы». Не упустила она и событий тридцатилетней давности.

– Ну и что? – выслушав ее рассказ, пожал плечами Карташов. – Это все абсолютно ничего не доказывает. По крайней мере то, что Горецкая убила… – Карташов заглянул в папку, – этого Андрэ Амбесси, – прочитал он имя и фамилию по слогам.

– Как это не доказывает?! – начала возмущаться Лариса.

– Тихо, не кипятись, – улыбнулся Олег. – Мы уже нашли несколько мест, в которых появлялся африканец, причем в одно время с торговцами наркотиками. Мы проверяем сейчас всех… Что же касается историй о стародавней любви, то… Все это ненадежно – эта учительница, выжившая из ума, подружки… Этот ненормальный Неводов со своими сексуально озабоченными дружками… Кстати, если он устраивает такие вечеринки, значит, ему постоянно надо самоутверждаться. Слушай, а может быть, его Горецкая бросила, потому что у него не вставал?

Карташов неожиданно задумался.

– Ну и что? – скептически поджала губы Лариса.

– Да нет, это слишком невероятно! – встряхнул он головой. – Подозревать еще и этого Неводова… Потому что он импотент… Чушь какая-то, совсем можно рехнуться на этой работе!

Лариса только усмехнулась. Сначала она вспомнила крепкое тело Неводова и значительное уплотнение в паху, когда она с ним танцевала. Если это имеет место сейчас, то в молодости он, наверное, был вообще половым гигантом. А с другой стороны, она взглянула на Карташова. Неспроста у него такие мысли, может быть, это просто какая-то рефлексия на собственные проблемы?

Впрочем, до личных проблем Олега Валерьяновича ей дела не было. Это его проблемы, и пусть он их как-нибудь решает сам. А вот смерть бабы Глаши-акушерки, пожалуй, проблема общая.

И Лариса, уже вставая со стула, чтобы выйти из кабинета Карташова, сказала:

– Олег, ты не можешь сообщить мне все обстоятельства смерти одной бабки?

– Какой еще бабки? – недовольно поморщился Карташов. – У меня и без бабок твоих дел по горло.

– Вчера в Поливановке в овраге была найдена бабулька со следами насильственной смерти. В окрестностях санатория, где некогда отдыхала Горецкая, а к ней приезжал негр…

Карташов посмотрел на Ларису хмурым взглядом, с минуту соображал, зачем она обратилась с этой на первый взгляд непонятной просьбой, потом махнул рукой и сказал:

– Ладно, узнаю…

– Спасибо, я не буду больше мешать тебе работать…

Лариса встала и направилась к выходу из кабинета. Вскоре она задумчиво спустилась вниз и, погруженная в свои мысли, медленно пошла к «Вольво». Сняв машину с сигнализации, села в салон. Она и не заметила, что следом за ней медленно тронулась белая «девятка»…