Старик вздохнул снова и взглянул на меня, как на неразумного мальчишку. Этот взгляд стал мне уже так знаком в Эделлоне, что я даже не переживал, каким меня видят окружающие.

— Я повидал достаточно благородных мужчин, — медленно и печально произнес он, — считавших, что смогут доказать свою удаль, отправляясь в путешествие в эту проклятую страну, ваша милость. И знаю, что пережили свою ошибку всего трое, и лишь один из них сохранил здоровье и рассудок. Поэтому соглашаться на наем я не хочу. Вы молоды, самонадеянны и безрассудны, значит, влезете в драку там, где без нее можно было обойтись, а мы будем обязаны вас защищать. Кто-то из «Рысей» обязательно расплатится за это жизнью, а мои ребята мне дороже любых денег, господин барон. Всего доброго.

Он коротко поклонился и шагнул прочь, намереваясь уйти.

— Постой-ка, старик, — в гостиной прямо из воздуха соткался Индарг.

Демон положил черную руку на плечо вольного охотника, и я заметил, как Варин успел достать какую-то иглу из рукава куртки. Очевидно, еще мгновение, и старик бы воткнул ее в сгустившуюся тень перед собой.

— Ты прав, Варин, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Многие находят в Катценауге свою смерть. Но многие ли из них демонологи?

— Аркейн, — почти выплюнул слово Старый.

— Был когда-то, — не стал спорить я. — Так что, Варин, обсудим условия найма еще раз? Индарг, отпусти его.

Тень растворилась, будто демона и не было рядом. А старик обернулся ко мне и смотрел уже иначе, чем раньше.

— Я согласен, — сказал он.

Ратуша Фолкбурга.

Мизинг Дие понравился. Было у этого крупного мужчины то, что ценила баронесса: ум, решительность, достоинство. Несмотря на подчеркнутую сединой старость, его сиятельство был крепок, силен, красив и богат.

Быть может, если бы все сложилось иначе, и саму Дию не отправили в академию, она бы сочла удачей обрести такого мужа, ведь он все еще был способен к деторождению, несмотря на свои восемьдесят — для сильного одаренного это не возраст. Хотя, конечно, количество детей Байрона впечатляло. Одних только сыновей совсем недавно было семеро, а ведь есть еще три дочери.

— Ваше сиятельство, Фолкбург готов предоставить вам любую необходимую поддержку, — заверил первый бургомистр, заканчивая свою длинную речь.

Граф небрежно кивнул в ответ.

— Моим людям нужно пополнить припасы, — Байрон смотрел исключительно на Дию, и девушка почувствовала, как под его взглядом у нее алеют щеки, настолько этот взгляд был многообещающим. — Естественно, я оплачу ваши расходы, бургомистр. Королевский домен защищен законом Меридии, и я не стану его грабить. Тем более вы так смело дали бой захватчикам, а я очень ценю храбрость и мужество.

Управитель города улыбнулся, его коллеги тоже выражали восторг. А от Дии не скрылось, с какой насмешкой его сиятельство смотрит на них. В глазах Байрона бургомистры были всего лишь простолюдинами, которые трясутся за свой карман больше, чем за верность королю.

Запах графской крови, проступающий сквозь кожу, как и у любого живого существа, подсказывал баронессе, что Мизингу было откровенно все равно — защититься город или нет. Он был готов при необходимости его разорить и уничтожить, если бы в Фолкбурге хозяйничали риксландские войска.

— Я сейчас же отдам распоряжения, — сообщил с поклоном глава междугородней торговли. — Перед войной, ваше сиятельство, мы успели закупить достаточно продовольствия, чтобы хватило прокормить ваши войска не один месяц.

Тонкий намек, что денег из Фолкбурга много не изъять, не звучал хвастовством. Монеты, возможно, не осталось, а вот товары — имеются.

— Фрайзер, распорядись, — обернувшись через плечо, приказал граф, и его молодой адъютант тут же с поклоном отошел к третьему бургомистру.

Подали обед, во время которого никто не смел нарушать тишину. Обслуга, нанятая из дорогих городских ресторанов, была прекрасно вышколена, и граф явно этому приятно удивился. Но смотрел при этом на Гриммен, будто этот обед — ее заслуга.

Впрочем, будучи аристократкой, она и выступала сейчас в качестве главной. И хотя когда ее просили присутствовать, Дия не рассчитывала ни на что хорошее, однако теперь с каждым брошенным на нее взглядом Байрона чувствовала себя все лучше и лучше.

Это Киррэл спокойно обходился без высшего света, однако баронесса была с детства приучена к мысли, что благородные — это ее люди, а чернь только обслуживающий персонал. Пускай за то время, как она выехала из родового замка, ее взгляды немного изменились, однако находиться в обществе аристократа было так естественно и гораздо приятнее, будто после долгого путешествия по чужим странам она встретила соотечественника.

— У вас хороший город, — проронил Байрон, промокая уголки рта салфеткой.

Бургомистры переглянулись, одобрительно прогудели, не перебивая при этом речь графа. А Мизинг и не думал останавливаться.

— Ваша милость, расскажите, как так вышло, что вся Меридия считала вас мертвой, а вы сидели здесь все это время? — спросил он. — Не подумайте, что я вас осуждаю, мне прекрасно известно, каким был ваш дедушка Юстас. От такого я на вашем месте и сам сбежал бы при первой же возможности.

Он изобразил улыбку, предлагая разделить шутку. Однако Дия прекрасно уловила скрытый подтекст.

— Если позволите, ваше сиятельство, поговорить наедине? — предложила она, движением бровей намекая на бургомистров.

Те мгновенно оценили ситуацию и едва ли не испарились из-за стола, отговариваясь делами города. Не прошло и минуты, как в зале остались только граф и баронесса.

— Ваше сиятельство…

— Прошу вас, баронесса, можно просто Байрон, — едва заметно откинувшись на спинку стула, великодушно разрешил граф.

— Моя семья оказалась замешана в грязных делах, Байрон. После начала мятежа в Крэланде у меня не осталось места, где я смогла бы почувствовать себя в безопасности.

Граф вскинул бровь.

— И вы предпочли отказаться от имени, чем запятнать себя позором, — сказал он. — Что же, мне нравится ваша решительность. Немногие дамы смогли бы найти в себе силы жить среди черни. Тем более — с врагом.

— При всем уважении, Байрон, я не могу назвать Киррэла Шварцмаркта врагом — ни своим, ни тем более Меридии.

— Вот как? — спросил он, откровенным взглядом оценивая сидящую напротив девушку. — Может быть, слухи верны, и он действительно стал вашим мужем, ваша милость? Можете не отвечать, — поднял ладонь он. — Ваше сердцебиение утверждает, что я прав.

Дия усмехнулась.

— Вы перепутали стыд и негодование, ваше сиятельство, — заверила она. — А кроме того, не использовали свой дар. Я — чернокнижница, Байрон. И прекрасно вижу, когда чародей использует магию, а когда нет. Но я прощу вашу бестактность, это же так просто — обидеть девушку куда более слабую, чем вы.