Сейчас я была на кухне. Мыла посуду. Сама вызвалась. Маргарите что-то нехорошо стало. Она и так сегодня умаялась с готовкой. Это самое малое, что я могла сделать. Я надела ее фартук и решила быстренько все перемыть. Кое-что загрузила в посудомоечную машину.

Маргарита все же присутствовала на кухне, чтобы я тут одна не была.

- Хитро ты придумала с тортом, - усмехнулась Маргарита. – Алене нельзя столько сладкого, но она хотела три куска. Не меньше. А ты взяла один большой кусок и поделила его на три маленьких. Все довольны.

- Психология, - натирала губкой тарелку.

Сомневаюсь только, что подобное будет срабатывать, когда она станет чуть старше.

Константин тогда так посмотрел на меня, будто почувствовал опасность. Мол, вдруг я его умудрусь где-нибудь так виртуозно провести. Угу, его проведешь, пожалуй.

- Все же тебе не стоит мыть за меня посуду. Нехорошо будет, если Константин это увидит.

- А что такого?..

- Он просил не грузить тебя ничем.

- А вы и не грузите. Я же сама вызвалась. А сам он сейчас у себя в кабинете, и вряд ли, я думаю, будет спускаться. Поздно уже.

- Ну хорошо… Спасибо.

- Я хотела спросить… - вспомнился один момент из разговора с Аленой. – Мы тут с Аленой гуляли по дому и когда мы проходили мимо одной из комнат, она сказала, что туда входить нельзя. Никому. Что папа так сказал. Мне просто любопытно стало…

Мне тогда сразу вспомнилась французская сказка «Синяя Борода». Но не будет же Константин обезглавливать каждого вошедшего в нее без разрешения?.. Чушь, конечно. Но интересно.

- А… это больная тема для него. Он и сам не ходит в эту комнату.

- А вы?

- Чтобы пыль убрать. Но делаю это как можно реже.

- Так что там?.. Если не секрет, конечно.

- Вообще я не должна об этом распространяться… Да и сам он, думаю, никогда не стал бы тебе рассказывать об этом, что бы вас ни связывало, - я напряглась. – Но…

- Если это и правда так запретно, то не говорите.

Тогда Маргарита встала со стула и подошла к столешнице, чтобы не говорить со мной через всю кухню.

- Когда-то Константин хотел отказаться от своей дочери, - это заставило меня замереть. Я не могла в это поверить. – Но это не то, что ты подумала. Это еще было до ее рождения. Дело было в его… женщине.

- Жене?..

- Они не были женаты. Константин никогда не был женат.

- Эм… понятно. И.. и что случилось?

Ну, не быть женатыми никакое не преступление. Многие так живут, гражданским браком. Ничего дурного в этом не вижу. Лишь бы любовь была.

- У нее была лейкемия, которую обнаружили достаточно поздно. Не сразу проступили явные признаки. А когда обнаружили, то она уже…

- …была беременна?

- Да, - кивнула Маргарита. – Ей нужна была химиотерапия. Срочная. Но это означало, что с Аленой, скорее всего, потом будет все плохо. Она могла и вовсе потерять ребенка. В конце концов Лиза решила, что не будет лечиться до родов. Она предпочла жизнь Алены своей. Конечно, было лечение после, но… было уже слишком поздно. До родов она еще более или менее была, а после... сгорела как свечка.

Я сглотнула и продолжила, наконец, домывать тарелку.

- А Константин?..

- Он был в бешенстве от ее решения. Тогда еще были живы его родители. Мы говорили с его матерью об этом. Царство Небесное. Он был разбит… Хотел заставить ее думать о себе, а не о ребенке. Говорил, что у них потом могут быть другие дети… Ну, ты понимаешь…

- Да... Понимаю...

- Теперь он пребывает в постоянном чувстве вины перед Аленой. Он помнит, что хотел отказаться от нее и корит себя за то, что тогда не оценил всей жертвы Елизаветы. Отсюда все эти поездки в больницу, нежелание подпускать посторонних людей к девочке…

Но меня он подпустил.

- Мало, конечно, будет сказано, но вы не представляете, как мне жаль, - глубоко вздохнула и задержала дыхание.

- А комната… В ней она умерла. Он тогда с ней пролежал на кровати еще несколько часов после ее смерти. Никого не подпускал. Там уже… трупный запах проступать начал. Такой кошмар был…

Как он вообще после этого смог остаться жить в этом доме…

- Но сейчас… сейчас он неплохо справляется, - сделала я вывод, который озвучила сдавленным голосом. У меня ком в горле встал.

- Это правда, - кивнула Маргарита. – Только зачерствел совсем.

- Он хороший… Мне так кажется, - пожала плечами.

- Только это все между нами, хорошо?

- Конечно. Что вы?… Я не собираюсь ничего с ним такого обсуждать. Это… это слишком. Не мое дело, - встряхнула головой.

Полночи не спала. До трех часов глядела в потолок и думала о том, что мне рассказала Маргарита о нем. Есть у меня такое свойство представлять картинки в голове. Воображение хорошее.

Я не знаю кем надо быть, чтобы вынести столько боли… Из чего нужно состоять, чтобы вести себя так спокойно. Точно не только из плоти и крови. Там есть что-то другое в нем.

Теперь я боялась как-то не так повести себя в его присутствии, ведь я не думаю, что смогу впредь смотреть на него как раньше. Но в то же время я ни в коем случае не должна выдать Маргариту. Она доверилась мне.

Утром просыпаюсь, а Алена у меня в комнате. Одетая в белую рубашку и черный сарафан. На ней так же белые утепленные колготки и туфли на платформе. На голове высокий хвост. Такая серьезная.

- О, привет... Ты куда-то собираешься?..

- Мне через полчаса ехать на занятия по скрипке.

- Да? Здорово… - протянула сонным голосом.

- А ты можешь поехать со мной?.. - осторожно спросила девочка.

- С тобой?..

- Почти все девочки приходят со своими мамами на занятия… - потупила взгляд Алена. - Со мной все время ходила Рита, а иногда я одна там оставалась, а потом папа меня забирал. Но сейчас я хочу, чтобы ты со мной поехала. Ты можешь?.. Занятия длятся недолго.

- Конечно… конечно… - приподнимаюсь с головной болью. Спала всего ничего. – Я поеду с тобой. Только кофе выпью внизу по-быстрому, хорошо?

- Да-да! – подпрыгнула один раз Алена. – Тогда я внизу буду ждать! – убежала.

Сегодня же понедельник. Константин говорил, что с этого дня приступит к тому, чего я так жду.

Собравшись как можно проще, я спустилась вниз. Вошла в кухню, где встретилась со всеми.

- Доброе утро, - поприветствовала всех, а Маргарита поспешила мне принести чашку кофе. – Благодарю.

Константин залипал в своем смартфоне, а я не могла отвести от него глаз. Думаю, он чувствовал мой взгляд на себе, и сам на меня посматривал.