о бесплодии Кайлы. Такие вещи от его внимания никогда не ускользали. Ответ напрашивался простой и понятный, но как же не хотелось в него верить!

Лавка игрушек располагалась недалеко от моего колледжа, и я вздрогнула, увидев знакомый шпиль. После возвращения в Хейзенвилль я все чаще и чаще думала: а так ли хорошо мне было в колледже?

– Может, после пообедаем? – предложил Герберт. – Ты знаешь какой-нибудь неплохой ресторанчик?

– Да, – кивнула я. – Было бы неплохо.

Вдали от Кордеро-холла я вдруг снова начала чувствовать голод и предвкушать удовольствие от еды. Во время учебы не было возможности ходить по дорогим ресторанам, а ведь Даркфелл славился высокой кухней. Тем более по этикету платит Герберт.

Только бы не встретить никого из знакомых!

– У тебя был кто-нибудь, пока ты училась? – вдруг спросил Герберт, словно прочитав мои мысли.

– Что? – Я сделала вид, что не поняла вопроса.

– Ты встречалась с кем-то? Спала?

– Тебя это не должно касаться, – холодно ответила я.

– Однако касается.

– Ты дуешься от ревности, как сам же выразился. – Мне вспомнился наш разговор в спальне.

– А я и не скрываю. И, раз уж у нас сегодня день невероятных догадок, подумай своей кудрявой головкой вот о чем. Ты уехала, поступила в крупный колледж в Даркфелле и посчитала, что сбежала от меня. Неужели я не мог тебя найти? Неужели Кристалл стала бы мне помехой?

– Нам пора. – Я поднялась и направилась к выходу.

– Еще несколько станций.

– Я хочу прогуляться.

В замкнутом пространстве с ним было невыносимо.

А может, я пыталась сбежать от самой себя. Но тут же пожалела, попав под противный моросящий дождик.

Конечно, я думала, почему Герберт меня не ищет, и, конечно, пришла к выводу, что Кристалл запретила, дала мне возможность жить так, как я хочу. Мысль о том, что Герберт просто меня отпустил, не вписывалась в образ, который он с такой тщательностью выстроил. Но сейчас уже ничего не проверишь. Кристалл мертва и не может опровергнуть чужую ложь.

Прежде чем войти в магазинчик, я тряхнула головой, почти неосознанно, чтобы выбросить из головы непрошеные мысли. Меня интересовали лишь куклы, и ничего более. Со странностями отношений я разберусь, когда ничто не будет угрожать мне и сестрам.

Когда Герберт говорил, что магазин распродает остатки товара за бесценок, я не придала этим словам значения. И, лишь оказавшись внутри, поняла, насколько плохи были дела этого атмосферного, но очень мрачного и запущенного магазина.

Вывеска покосилась и потрескалась, дверь скрипнула, впуская нас в душное и пыльное помещение. Тусклый свет придавал куклам на стеллажах зловещий вид. Под высоким потолком я заметила паутину, а пол под ногами немного пружинил. Герберт подошел к стойке и нажал на кнопочку звонка, пока я рассматривала товары. В основном игрушки были старые, но очень красивые. Я бы сказала, по-особенному красивые. Множество музыкальных шкатулок, кукол в винтажных платьях, антикварных погремушек. Ни капли магии, и большая часть – наверняка ручной труд. Неудивительно, что они разорились. С каждым годом появляются все новые и новые игрушки, яркие, красочные, магические. А такими интересуются разве что коллекционеры.

– Слушаю вас. – Из подсобки вышел низенький старичок с пышными седыми усами.

– Добрый день, – поздоровался Герберт, – недавно у вас был заказ на крупную партию кукол. Вот таких.

Он поставил на прилавок дипломат и открыл. Мы специально прихватили несколько, для наглядности. Старик взял одну из них, повертел, рассматривая со всех сторон, а я поймала себя на том, что затаила дыхание. Сейчас мы, возможно, узнаем, кто делает с нами все эти вещи.

А если ответ меня не обрадует?

Но об этом я подумать не успела. Старик отложил куклу и внимательно посмотрел на Герберта.

– Это кровь? Уж не хотите ли вы сказать, что куклу использовали во время темного ритуала?

– Что? Нет! Мы не детективы и не стража. Я юрист и веду одно дело о преследовании. Но нам действительно очень нужно знать, кто заказал у вас партию кукол.

– Что ж, подождите пару секунд, я схожу за журналом, – прокряхтел старик. – Женщина… это точно была женщина, такая красивая, что я потерял дар речи, когда ее увидел.

С этими словами он скрылся в подсобке. Мы с Гербертом переглянулись.

– Женщина… – пробормотала я. – Это мог быть кто угодно, в том числе тот, кого мы не знаем. Например, Хейвен.

– Тогда почему она мертва? – спросил Герберт.

– Не знаю, может, работала не одна. Понимаешь, у меня есть четкое ощущение, что далеко не все события – звенья одной цепи. Мы что-то упускаем. Или не знаем части предыстории.

– Да, похоже на то, – пробормотал Герберт. – Не рассчитывай, что сейчас мы все выясним. Любому хватило бы ума подписаться чужим именем, это не так сложно, как кажется.

Старик вернулся с журналом довольно быстро. Толстая потрепанная книжка явно не менялась с самого открытия магазина. Все покупки свыше установленной законом суммы обязаны были регистрироваться. Конечно, чтобы разбросать вокруг лодки кучу кукол, нужно их еще где-то купить. Вот она, прозаическая сторона мистификаций. Я даже перестала с содроганием вспоминать пробуждение на озере, представляя, как кто-то оформлял документы на покупку, тащил несколько коробок с куклами к экипажу и вез их в Хейзенвилль.

Герберт быстро пролистал до нужной даты, и я перестала дышать, ища взглядом нужный заказ.

– Э. Фаннинг, – прочитал Герберт расшифровку подписи. – Некто Э. Фаннинг купила эту партию кукол.

Он взглянул на меня.

– Подделка? Ты знаешь, кто может быть Э. Фаннинг?

– Да, – медленно кивнула я. – Мать Ким.

Мы вздрогнули от резкого звука захлопнувшейся двери: старик без предупреждения ушел в подсобку. Я еще долго снова и снова прокручивала в голове его слова:

– Блондинка! Ах, какая невероятно красивая блондинка! Да, я помню тот день… крупный заказ. И невероятная женщина!

* * *

– Как Кристалл допустила наличие у Карла любовницы? – Герберт никак не мог поверить в существование родной мамы Ким.

– Один вопрос, – я отложила в сторону вилку и взялась за кофе, – откуда, как ты думал, появилась Ким? Мама умерла, Кристалл никто и никогда не видел беременной…

Герберт бросил недовольный, исподлобья, взгляд. Он не любил быть в дураках.

– Если в твоем понимании я держал свечку над твоим отцом каждый раз, как он с кем-то трахался, смею разочаровать. Я был уверен, что Ким – дочь Кристалл.

– Она единственная из нас блондинка. – Я рассмеялась, и Герберт, кажется, был готов меня убить.

– Знаешь, ваша семья – не все, что интересует меня в этой жизни.

– Так сразу и не скажешь. Что до Кристалл, у нее не было