Судя по далекому топоту за спиной, заключенные могли бы давно догнать, но, как стадо овец, сгрудились в кучу и двигаются на дистанции, не сводя с его спины испуганных взглядов.

На выходе из подвала увидел, как на вершинке сторожевой башенки разгорается огонь, уже ползет красными как кровь язычками по столбикам на деревянную крышу, но в доме пока никто не поднял шум.

Он торопливо взбежал на крыльцо, по ту сторону двери грубые мужские голоса, веселые и уверенные, донесся даже стук пивных кружек по столу. Похоже, в сенях этой крепости Беркулас устроил караульное помещение, что не так уж плохо…

Быстро прикинув, чего ждать, пинком выбил дверь, влетел следом и, пока там вскакивали и хватались за оружие, смял двух ближайших, рывком подхватил тяжелый дубовый стол на шестерых и, орудуя им, как женщина веником, бил всех, кто еще держался на ногах.

Через несколько мгновений, когда все оказались на полу, он отбросил стол, в проем выбитой двери робко заглянули спасенные из подвала.

Он велел брезгливо:

– Соберите все оружие!.. Хотя бы с виду будете… мужчинами.

Не дожидаясь ответа, двинулся через прихожую, дверь напротив не заперта, оттуда короткий и хорошо освещенный коридор ведет во внутренние покои.

Двое стражей попались идущими навстречу, одеты чуть ли не в тряпки, один с топором, у второго в руках дешевое копье из рук деревенского кузнеца.

Один успел вскрикнуть:

– Ты кто?.. Ты же не…

– Точно не, – ответил Ютланд.

Безжалостно ударил их лбами друг о друга, кровь брызнула на руки, но с полнейшим равнодушием отшвырнул тела и пошел быстрыми шагами дальше.

Несмотря на глухую ночь, спят далеко не все, прямо в коридоре трое стражников развлекаются с двумя женщинами, уже пьяными и глупо хихикающими, хорошо быть победителями и грабить тех, кто не дает сдачи.

Ютланд вздохнул и, собравшись, ринулся по коридору. Он сам чувствовал, что пронесся, как северный ветер, стражи успели развернуться к нему, но он сам чувствовал себя падающей с горы скалой, эти человечки от удара о его горячее тело едва не расплескивались о стены, женщины оказались на полу, а он, почти не ощутив, что сбил с ног крупных и сильных мужчин, добежал до двери и грянулся в нее всем телом, успев из-за толстой створки услышать звуки музыкальных инструментов. Озадаченный, влетел как вихрь, моментально охватив взглядом богато обставленную и всячески украшенную комнату.

За широким столом вальяжно восседает в роскошном кресле с высокой спинкой крупный мужчина с грубым жестоким лицом. Стол заставлен широкими тарелками с мясом, жареной рыбой и фруктами, но он не выпускает из ладони серебряный кубок, а девушка с кувшином в руках молча подливает вина.

В массивных медных подсвечниках на столе толстые свечи, хотя в комнате светло, но, как понял Ютланд, зажжены для того, чтобы распространялся приятный приторный запах.

У окна трое музыкантов, один перебирает струны, двое старательно дудят в трубы, но они первыми умолкли и воззрились на Ютланда, и только тогда мужчина в кресле повернул голову, крупные глаза навыкате моментально налились яростью.

– Кто… посмел?

Голос его был подобен грому. Ютланд ответил с рвущейся из него яростью:

– Беркулас?

– Да, – ответил мужчина. Он поднялся, красивым жестом сбросил с плеч накидку с золотым шитьем, взялся за рукоять прислоненного к столу меча в массивных ножнах с медными накладками. – А кто ты, щенок?

– Щенок волка, – ответил Ютланд. – А ты бродячий пес.

Мужчина вытащил меч, придерживая ножны другой рукой, взгляд его темных глаз пробежался по собранной фигурке Ютланда.

– Щенок волка?.. А я вот как раз матерый волк…

– Тогда сразись со львенком, – сказал Ютланд и, взяв топор в обе руки, сделал шаг навстречу.

Беркулас бросился с грозным ревом, Ютланд вскинул топор и перехватил лезвие меча рукоятью.

Беркулас некоторое время давил, стараясь пересилить мальчишку, но Ютланд, помедлив, отшвырнул с такой силой, что Беркулас отшатнулся к стене, но на ногах удержался.

– Ну как тебе, – поинтересовался Ютланд, – львенок?

Беркулас прохрипел злобно:

– Ты можешь быть щенком дракона… но я сам дракон… и побеждал всегда!

– Все победы когда-то кончаются, – ответил Ютланд.

Он вскинул топор, однако Беркулас, уже оценив силу рук непонятного противника, ловко уклонился, взмахнул мечом, теперь Ютланд отшатнулся, хотя и видел, что удар обманный, Беркулас старается выбрать удобный момент, но не стал затягивать поединок, перехватил еще раз сверкающее лезвие меча на древко топора, Беркулас ударил со злорадством, однако меч не оставил даже зазубрины, а отскочил с такой силой, что Беркулас едва удержал его в руках.

– Всегда побеждал? – переспросил Ютланд.

Он быстро ударил концом древка, и Беркулас, не ожидавший такого маневра, охнул и рухнул с разбитым лицом на пол.

– Погоди! – крикнул он, глядя снизу вверх с ужасом на мрачное лицо таинственного противника. – Я могу предложить выкуп…

– Беру, – ответил Ютланд.

Он сделал шаг вперед и нанес тяжелый, но быстрый, как удар молнии, удар. Лезвие меча, которым в последний момент пытался закрыться Беркулас, переломилось, как сосулька.

Лицо разбойника исказилось в ужасе, он открыл рот для крика, но тот оборвался, когда острие топора рассекло ему лоб с такой силой, что скрежетнуло о плиты каменного пола.

В распахнутую дверь вбежали несколько человек с мечами и топорами в руках. Впереди Боровик, он вскрикнул счастливым голосом:

– Ты убил Беркуласа?.. Ты убил самого Беркуласа?

Ютланд поднял накидку вожака разбойников и вытер ею лезвие топора.

– А что, он какой-то особый?

– Говорят, – едва выговорил от счастья Боровик, – он был каким-то заговоренным… Никакое оружие не брало…

– Бить нужно сильнее, – ответил Ютланд.

Кто-то за спиной Боровика сказал угодливо:

– Сильный удар, ха-ха, любую защиту пробьет!.. А уж заклятие сокрушит с охотой, честное оружие не любит подлое колдовство… Говорят, если лезвие окропить в крови чародея, всегда будет острым.

– Мечты лодыря, – сказал Ютланд и поймал себя на том, что даже копирует манеру говорить, как дядя Рокош. – Заберите здесь все и… постарайтесь, чтобы больше никто здесь не селился.

Боровик сказал быстро:

– Лучше самим здесь поселиться!

– Хорошо придумано, – согласился Ютланд. – Только тот, кто поселится, не стал бы таким же…

– Мы примем меры, – пообещал Боровик.

– Мы здесь все разнесем, – добавили из толпы сельчан, – даже бродящие звери не станут рыть норы.