Я смущенно кивнула.

— И подушки вроде не погибли.

— Подушки — нет. А вот твоя… м-м… пижама — увы, да. — Эдвард кивком показал на лоскутки черного кружева, раскиданные по шелковым простыням у изножия кровати.

— Какое несчастье! Она мне нравилась.

— Мне тоже.

— Еще жертвы есть? — робко поинтересовалась я.

— Придется купить Эсми новую кровать, — оглядываясь через плечо, признался Эдвард. Я повернула голову и наткнулась взглядом на жуткие царапины, избороздившие спинку.

— Хм, — нахмурилась я. — Странно, что я не слышала.

— Ты отличаешься поразительной невнимательностью, когда чем-то увлечена.

— Да, я слегка увлеклась. — Щеки от смущения стали пунцовыми.

Эдвард коснулся моей пылающей щеки и вздохнул.

— Румянца мне будет очень не хватать.

Я вглядывалась в его лицо, опасаясь найти признаки сожаления или недовольства. Но оно было спокойным и непроницаемым.

— А ты как себя чувствуешь?

Эдвард рассмеялся.

— Что смешного?

— У тебя такой виноватый вид — будто преступление совершила.

— Примерно… — пробормотала я.

— Подумаешь, соблазнила собственного не особо сопротивлявшегося мужа. Тоже мне криминал.

Ишь ты, подкалывает.

Щеки запылали сильнее.

— «Соблазнить» подразумевает некоторый умысел.

— Положим, я неточно выразился, — уступил Эдвард.

— Ты не сердишься?

— Не сержусь… — ответил он с грустной улыбкой.

— Почему?

— Ну, во-первых, на этот раз обошлось без увечий. Я нашел способ контролировать избыток эмоций, перенаправив его в другое русло. — Он покосился на поцарапанную спинку кровати. — Наверное, потому что я уже знал, чего ждать.

Я улыбнулась:

— Вот видишь! Говорила же, главное — побольше практики.

Эдвард покачал головой.

Тут у меня в желудке заурчало.

— Человекам пора завтракать! — рассмеялся Эдвард.

— Пожалуй, — кивнула я, спрыгивая с кровати. И тут же зашаталась от резкого движения, как пьяная. Спасибо Эдварду, подхватил — иначе врезалась бы в комод.

— Ты что это?

— Если в следующей жизни останусь такой же неуклюжей, потребую компенсацию за моральный ущерб.

Завтрак готовила я — простую яичницу, на кулинарные изыски терпения бы не хватило. Не дожидаясь пока дожарится, я перевернула ее на тарелку.

— И давно ты стала есть яичницу подрумяненной стороной вверх? — поинтересовался Эдвард.

— Только что.

— А ты в курсе, сколько яиц съела за эту неделю? — Он вытащил из-под раковины мусорную корзину, полную голубых упаковок.

— Надо же… — удивилась я, проглатывая обжигающий кусок. — Это у меня на острове аппетит разыгрался. — А еще сны странные снятся и равновесие ни к черту. — Но мне здесь нравится. Правда, нам, наверное, все равно скоро ехать, если не хотим опоздать к началу семестра в Дартмуте? Ух! Еще ведь жилье надо найти и все такое.

Эдвард присел рядом.

— С колледжем можешь больше не притворяться. Ты ведь своего добилась? А уговор мы не заключали, так что никаких обязательств.

Я возмущенно засопела.

— Все по-честному, Эдвард! В отличие от некоторых я не строю целыми днями хитроумные планы. «Как бы так поинтереснее вымотать Беллу?» — передразнила я. Эдвард рассмеялся. — Мне правда нужно еще капельку побыть человеком. — Я пробежалась пальцами по его обнаженной груди. — Мне пока мало.

— Ради этого? — Кинув на меня недоуменный взгляд, Эдвард перехватил подбирающуюся к его животу руку. — То есть дело только в сексе? — Он усмехнулся. — Мог бы и раньше догадаться. Разом прекратил бы кучу споров.

— Наверное, — рассмеялась я.

— В тебе столько человеческого, — повторил Эдвард уже когда-то сказанное.

— Знаю.

— Значит, едем в Дартмут?

— Не бойся, я на первой же сессии вылечу…

— Я тебя подтяну. — Улыбка стала шире. — А в колледже тебе понравится.

— Думаешь, еще не поздно искать жилье?

Эдвард виновато улыбнулся.

— У нас там вроде как есть дом… На всякий случай.

— Ты купил дом?!

— Недвижимость — оптимальное вложение средств.

Вот значит как.

— Тогда едем.

— Только сперва узнаю, можно ли не возвращать пока машину «до»…

— Конечно! А то не дай бог на меня танк попрет.

Эдвард рассмеялся.

— Сколько еще мы можем тут побыть?

— Времени достаточно. Несколько недель у нас точно есть. А потом, перед отправкой в Нью-Гэмпшир, предлагаю навестить Чарли. Рождество можно встретить с Рене…

Он рисовал полное радужных перспектив будущее, где никому не придется причинять боль. Почти никому — поправила себя я, услышав, как затрясся запертый на ключ ящичек с мыслями о Джейкобе.

Так ничего не выйдет. Стоило почувствовать прелесть человеческого бытия во всей полноте, как далеко идущие планы тут же поплыли. Где восемнадцать, там и девятнадцать, где девятнадцать, там и двадцать… Какая разница? За год я и не изменюсь совсем. Но быть человеком рядом с Эдвардом… С каждым днем выбор все сложнее.

— Несколько недель, — согласилась я. И тут же добавила, чувствуя, как неумолимо бежит время: — Помнишь, что я говорила насчет практики? Может…

Эдвард рассмеялся.

— Не упускай эту мысль. Я слышу лодку. Похоже, уборщики прибыли.

Не упускать мысль? То есть мешать ее осуществлению он больше не будет? Я улыбнулась.

— Сейчас объясню Густаво, что стряслось в белой спальне, и можем двигаться. На южной стороне в джунглях есть одна полянка…

— Не хочу двигаться. Я сегодня не в настроении мотаться по острову. Хочу остаться тут и посмотреть фильм.

Эдвард сжал губы, чтобы не рассмеяться над моим капризным тоном.

— Хорошо, как скажешь. Выбирай фильм, а я пока дверь открою.

— Что-то я не слышала стука.

Эдвард склонил голову, прислушиваясь. Через секунду в дверь робко постучали. Эдвард с довольной улыбкой отправился открывать.

На полках под большой телевизионной панелью выстроились ряды фильмов. Не знаешь, с какого бока начать… Их тут больше, чем в прокате.

Из коридора донесся приглушенный бархатистый баритон Эдварда, что-то объясняющий, насколько я догадывалась, на португальском. Ему отвечали на том же языке резковатым хриплым голосом.