— Вы готовы играть? — чопорно осведомился у своей партнерши Адам, старательно отводя глаза в сторону, чтобы как-нибудь ненароком не взглянуть на нее.

Джоселин посмотрела на него с упреком, невольно отметив про себя его выступающий вперед подбородок. — Да, Адам…

— Прошу вас, Джоселин, займите свое место, — демонстративно отодвинувшись в сторону, буркнул он. — Если вы решили посплетничать, то выбрали для этого не слишком подходящее место.

Господи… да он презирает ее!

Внутри у Джоселин все перевернулось. Вскинув руку с зажатой в ней ракеткой, она решительно двинулась вперед. Какое ей дело до какого-то дурацкого турнира, когда вся ее жизнь пошла прахом?

Внезапно Джоселин обнаружила, что оказалась лицом к лицу с миссис Лили Кранли, против которой ей, собственно говоря, и предстояло играть. Самое время продемонстрировать чувство собственного достоинства, напомнила она себе. В этот момент Лили, случайно или намеренно, уронила ракетку. Девон учтиво поспешил к ней, чтобы ее поднять. И в тот момент, когда он наклонился, Лили, воспользовавшись удобным моментом, смерила свою соперницу таким разъяренным взглядом, что все благие намерения Джоселин держаться с достоинством развеялись, точно дым.

Более того — когда Девон выпрямился, Лили вдобавок еще положила ему на плечо свою изящную ручку и торжествующе покосилась на Джоселин.

Игра началась.

И тут случилось нечто такое, чего никто не ожидал. Внезапно Джоселин почувствовала, что уже не в состоянии держать себя в руках. Хорошие манеры благовоспитанной молодой леди были мгновенно забыты. В нее точно дьявол вселился. Джоселин внезапно охватила такая злоба, что она не помнила себя.

Никто и глазом не успел моргнуть, как она стремглав пронеслась через всю лужайку в погоне за воланом, который Адам имел неосторожность послать в воздух над ее головой. А в следующее мгновение они с Лили уже мчались наперегонки, и каждая из них готова была пожертвовать всем в безумной попытке отправить свой воланчик выше и дальше, чем ее соперница.

Краем глаза она успела заметить игравшую на губах Девона усмешку. И тут ее слуха коснулся сердитый шепот Лили:

— Не волнуйся, милый. Я знаю, как играть в эту игру. И будь, уверен, я укажу этой простушке, где ее место.

На мгновение Джоселин даже растерялась немного. Что это — угроза? Неужели очаровательная вдовушка всерьез считает ее своей соперницей? Боже правый, уж не решила ли она, что Джоселин тоже претендует на внимание Девона?

«Ну да, как же, держи карман шире!» — прикрикнула на себя Джоселин. Только глупая гусыня вроде нее может всерьез думать такое. Как будто, если такого человека, как Девон, силой или хитростью заставят жениться, это что-то изменит! Можно подумать, став ее мужем, он откажется от своих привычек. А вдруг прелестная вдовушка, эта охотница на мужчин, упустив Девона, уйдет в монастырь?

— Я тоже знаю, как играть в эту игру, — сквозь зубы прошипела она.

— Что?! — растерянно переспросила Лили. Рука ее, в которой она держала ракетку, застыла в воздухе.

Голос Джоселин звучал настолько угрожающе, а выражение лица и даже поза ее до такой степени не походили на те, которые подобают юной леди, что Лили, опешив, только удивленно хлопала глазами. На один краткий миг Джоселин даже стало стыдно.

И тут вдруг за спиной у нее послышался громкий мужской смех. И хотя смеялся не Девон, Джоселин легко могла представить себе, как забавно выглядит в его глазах это сцена. Две женщины сошлись грудь с грудью, точно два боксера на ринге, одна — желанная, другая — к которой он равнодушен, но на которой, тем не менее, вынужден жениться, и готовы перегрызть друг другу горло из-за какого-то несчастного воланчика!

Джоселин внезапно стало все равно, как это выглядит со стороны, и что о ней подумают. Пусть хоть вся Англия смотрит — ей наплевать! Сейчас Джоселин могла думать только об одном — надо победить! Все остальное было уже не важно. Когда-то брат сказал ей, что она заставила его побегать так, как оказалось не под силу всем армиям Бонни [2] .

Две ракетки одновременно взметнулись в воздух, ее собственная и ракетка Лили, в попытке завладеть одним и тем же свободным пространством, одним и тем же главным призом, о котором не было сказано ни слова, но о котором думали обе.

— Мой! — вскинув одну руку, пробормотала Лили. Локоть другой был угрожающе нацелен на Джоселин. — Слышишь, жадная маленькая дурочка, это мой волан!

Уставившись в одну точку, Джоселин тяжело дышала. Губы ее, затвердев, вытянулись в нитку, в голове вертелась одна мысль — настоящая леди на ее месте вежливо посторонилась бы, дав Лили возможность первой послать в воздух свой волан.

Но она не собиралась этого делать. Просто не могла — и все! Сказать по правде, она сейчас и сама толком не понимала, что намерена предпринять.

— Нет, мой, — угрожающе прошипела она. Лили презрительно фыркнула:

— Черта с два он твой! Это мой волан!

— Нет, мой!

— Нет, мой!

Джоселин молниеносным движением вскинула руку вверх. А потом подпрыгнула, с силой взмахнув ракеткой. Ее локоть погрузился в пухлую, колышущуюся грудь Лили. А мгновением позже ее ракетка с громким стуком опустилась на очаровательный, кокетливо вздернутый носик Лили.

Лили, скосив глаза вниз, молча уставилась на тоненькую струйку крови, стекающую с ее верхней губы. Над лужайкой воцарилась гробовая тишина. А потом эту тишину вспорол пронзительный крик, который издала Лили, крик боли и ярости, от которого у всех зазвенело в ушах.

— Она набросилась на меня! Боже милостивый, я истекаю кровью… О Господи, Господи! Кровь… всюду кровь… Боже, мне плохо! Я сейчас упаду в обморок! Я…

— Ради всего святого! — воскликнул какой-то юный джентльмен. — Она и вправду сейчас упадет! Кто-нибудь держите ее!

— Она налетела на меня, как метеор! — оглушительно завопила Лили. На удивление громко, особенно для женщины, собирающейся упасть в обморок.

Какой-то мужчина, кинувшийся ей на помощь, бесцеремонно отпихнул Джоселин в сторону.

— Ну-ну, миссис Кранли, держитесь!

— Мой нос! Мой нос! — голосила Лили. — Он сломан, да?

— Нет-нет, что вы! Думаю, через пару недель все будет в порядке, — успокаивал ее мужчина.

— Недель?! — взвыла Лили.

Вопль ее, пронзительный, как иерихонская труба, разом пробудил всех к жизни. Стряхнув с себя оцепенение, люди всполошились и забегали, как испуганные муравьи.

Слуги носились с мокрыми салфетками, джентльмены суетились вокруг Лили, отталкивая друг друга локтями и борясь за право помочь перепуганной до смерти, истекающей кровью очаровательной вдовушке. Джоселин на подгибающихся ногах попятилась и едва не упала, почувствовав спиной чье-то мускулистое тело, обладатель которого незаметно подошел к ней сзади, чтобы поддержать.