Еще несколько секунд Хант сидел молча, о чем-то напряженно размышляя, затем чуть склонил голову:

– Хорошо.

Хант встал с кресла и зашагал к двери.

Ирина отпрянула от щелки, повернулась и бесшумно заспешила по коридору. Едва она успела свернуть за угол, как дверь холла тихонько скрипнула и Хант вышел в коридор.

– Доброе утро! – поприветствовал всех вошедший.

Взгляды людей, сидящих на террасе, устремились на него. Это был высокий молодой мужчина, довольно симпатичный, с веселыми серыми глазами и короткой стрижкой.

– Что еще за явление Христа народу? – удивленно спросил Волин.

Участники группы разглядывали новичка так, словно он стоял на сцене и собирался показать им захватывающий номер.

Профессор Мезенцев взглянул на тьютора:

– Тимур Маратович, может, объясните? Откуда взялся этот человек?

– Господа, позвольте я сам все объясню, – заговорил незнакомец приветливым голосом. – Вы не против, если я сяду за ваш столик? – обратился он к Ирине и Арвиду.

Те пожали плечами.

– Спасибо!

Парень уселся в пластиковое кресло и оглядел жильцов пансионата веселым, дружелюбным взглядом.

– Меня зовут Максим Лемешев, – представился он. – Я ехал через лес, но попал в аварию. Потом полночи плутал по чаще, пока не увидел ваш пансионат. Тимур Маратович любезно согласился впустить меня. И вот я здесь.

– Вас зовут Максим? – Ольга Орлова прищурила голубые глаза. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– И мне тоже, – сказала Сухова. – Я определенно где-то вас видела. Вот только не помню где.

Максим улыбнулся, и в улыбке его проглянуло удовольствие.

– Что ж, ничего удивительного. Дело в том, что я актер.

– Вот оно что! – Ольга просияла. – Вы снимались в «Любви и смерти»!

– Да.

– Боже! Неужели это действительно вы? Меня зовут Ольга Орлова. «Любовь и смерть» – мой любимый сериал!

– Я тоже его смотрю, – поддакнула Сухова, сморщив ярко накрашенные губы в улыбке.

– Вы еще автограф у него попросите, – съязвил Волин. – Пусть распишется вам на груди.

Пять минут спустя, когда страсти по поводу появления в группе нового участника немного улеглись, Тимур Маратович постучал ногтем по бокалу с соком и громко объявил:

– Друзья мои, давайте продолжим! Сегодня мы с вами поиграем в интересную игру. Кто хочет начать?

– А что нужно делать? – угрюмо осведомился Волин.

Тьютор улыбнулся.

– Сейчас узнаете. Пожалуй, с вас мы и начнем.

– Чего? – растерянно облизнул губы Волин. – Чего начнем?

Тимур Маратович чуть склонил набок голову и попросил:

– Расскажите нам, пожалуйста, о своем взгляде на жизнь.

– О каком еще взгляде?

– Ну… что вы, например, думаете о людях.

Волин наморщил лоб:

– О каких?

– Обо всех, – с улыбкой пояснил тьютор, – в целом.

– Гм… – Волин насупил брови, скользнул угрюмым взглядом по лицам присутствующих и изрек: – Люди – свиньи.

– Отлично! – кивнул Тимур Маратович и даже руки потер от удовольствия. – Не каждый сумеет так лаконично и емко сформулировать свое мировоззрение.

Арвид, Ольга Орлова и профессор Мезенцев усмехнулись. Вице-мэр и Сухова пожали плечами. Волин побагровел.

– Я не понял… – прорычал он. – Это была подколка, что ли? Вы что, решили надо мной поиздеваться?

– Я? – Тимур Маратович качнул головой. – Нет. И в мыслях не было. Более того, я считаю, что вы абсолютно правы в своей ненависти к людям.

– Я их не ненавижу, – поправил Волин. – Я их просто презираю.

– И тут вы правы, – снова согласился тьютор. – Люди – существа злые, завистливые. И они в какой-то степени заслуживают презрения. Такой взгляд на мир, конечно же, немного однобокий, но все же он имеет право на существование. Теперь я задам вам второй вопрос. И пожалуйста, ответьте на него откровенно. – Тьютор чуть прищурил темные глаза за толстыми стеклами очков, выдержал паузу, а затем спросил, понизив голос: – Игорь Иванович, вы могли бы убить человека?

– Конечно, – не раздумывая, заявил Волин. – Как любой из присутствующих.

Он обвел взглядом лица других членов группы, словно ожидал возражений. Однако возражений не последовало.

– Замечательно! – снова возрадовался Тимур Маратович. – Думаю, подобное признание потребовало от вас немалого мужества. И, смею вас уверить, я всецело на вашей стороне. Вы такой, каким вас сформировала среда, и не можете быть другим.

Волин еще больше насупился.

– Прямо изгнание бесов какое-то, – проворчал он. – Чего это вы меня защищаете?

Тимур Маратович прищурился. Выражение его лица стало жестким, отчего вдруг появилось сходство с волчьей мордой. Теперь его улыбка была остра, как лезвие ножа, и, глядя на произошедшую с тьютором перемену, Ирина вдруг поняла, что он, пожалуй, не столь уж безобиден, как ей показалось вначале.

«Не слишком безопасно вести дела с человеком, способным так улыбаться», – подумалось ей.

– Я решил выступить вашим адвокатом, – сказал Тимур Маратович.

– Как? – не понял Волин.

– Адвокатом, – повторил Тимур Маратович. – Во времена инквизиции каждому еретику, которого собирались сжечь на костре, давали адвоката. Его называли «адвокат дьявола».

Лицо «производственника» вытянулось от изумления.

– Вы что, судить тут меня собрались? – спросил он, не веря своим ушам.

– Да, именно, – коротко ответил тьютор. Затем повернулся к своему узкоглазому помощнику: – Хант, раздай, пожалуйста, вспомогательные материалы.

Хант поднялся со стула и быстро вручил всем участникам по тонкой пластиковой папке.

Волин захлопал глазами.

– Что это? – удивленно спросил он. – Что вы им даете?

– Ваше личное дело, – с благодушной улыбкой ответил Тимур Маратович.

– Какое дело?

– В нем перечислены все ваши «подвиги», – сообщил тьютор.

Лицо Волина побагровело от ярости.

– А ну – отдай!

Волин хотел вырвать папку у Арвида, но Хант перехватил его руку и сильно сжал пальцами запястье. Волин зашипел от боли.

– Ладно, я запомню, дружок, – проговорил он, сверкнув глазами на Ханта.

В слове «дружок» было все, что угодно, кроме предложения дружбы. Ценой заметного усилия Волин заставил себя сдержать злость и возмущение только что пережитым унижением.