После того как крест был водружен на месте, каждый из нас повторил молитвы «Отче Наш» и «Ave Maria» и поклонился кресту; то же самое сделали раджи, после чего мы спустились вниз, миновали их возделанные поля и пришли в то место, где находилась баланга. Раджа приказал принести туда несколько кокосовых орехов, чтобы мы могли подкрепиться. Капитан попросил прислать к нему лоцманов, так как он собирался утром следующего дня отбыть, и заявил при этом, что будет обращаться с ними так, как если бы они были раджами, и что он согласен дать им одного из своих людей в качестве заложника.

Раджи в ответ заявили, что лоцманы будут в его распоряжении, когда он только пожелает, но за ночь первый раджа изменил свое мнение и послал сказать капитан-генералу, что ему нужно собрать урожай риса и закончить кое-какие другие работы, а потому просил из любви к нему переждать два дня. Одновременно он попросил капитан-генерала прислать ему на помощь несколько человек для того, чтоб ускорить окончание работ, и заявил, что он самолично отправится в качестве лоцмана. Капитан послал ему несколько человек, но раджи пили и ели столько, что целый день спали. В оправдание некоторые сказали нам, что они слегка занедужили. Наши люди ничего не делали в этот день, но зато поработали следующие два дня.

Один из туземцев принес нам миску с рисом и восемь или десять бананов в виде связки в обмен на нож, которому красная цена была три кваттрино[66]. Капитан, видя, что туземец хлопочет только о ноже, позвал его, чтобы показать другие предметы. Он вынул из кошелька реал и собирался дать ему, но тот отказался. Он показал ему дукат, но он отказался и от дуката. Наконец капитан попытался предложить ему доппьоне[67] стоимостью в два дуката, но он решительно отказывался от всего, требуя только нож, и капитан поэтому дал ему нож. Когда один из наших людей сошел на берег, чтобы запастись водою, туземец предложил ему большой слиток золота размером в колону[68] в обмен на шесть стеклянных бус, но капитан запретил производить обмен, дабы туземцы с самого начала усвоили себе, что мы ценим наши товары гораздо выше золота.

Здешний народ – «язычники», ходят голые и раскрашенные. Срамную часть они прикрывают древесной тканью. Они большие пьяницы. Женщины носят покровы из древесной коры от пояса и ниже, волосы у них черные и ниспадают до земли. У них отверстия в ушах, заполненные золотом. Туземцы постоянно жуют плод, называемый ими «арека» и напоминающий грушу. Они разрезают этот плод на четыре части и заворачивают его в листья дерева, которое носит у них название «бетре»[69]. Листья эти похожи на листья тутового дерева. Они примешивают к нему немного глины и, прожевав, выплевывают его. От этого рот становится невероятно красным. Во всех этих краях бетель употребляют все, так как он освежает сердце, и, откажись они от его употребления, они умерли бы.

Тут водятся собаки, кошки, свиньи, куры, козы, растет рис, имбирь, кокосовые орехи, фиги [бананы], апельсины, лимоны, просо, птичье просо, сорго, имеется воск и большое количество золота. Этот остров расположен на 9 ⅔° в направлении Северного полюса и на 162° долготы от демаркационной линии. От Аквады он отстоит на расстоянии 25 лиг и называется Масава.

Мы пробыли тут семь дней, по истечении коих взяли курс на северо-запад, миновав пять островов, именно: Сейлон, Бохол, Каниган, Байбай и Гатиган[70]. На этом последнем острове Гатиган встречаются летучие мыши величиной с орла. Так как был уже конец дня, мы убили одну из них, вкусом напоминающую курицу. Тут водятся голуби, горлицы, попугаи и какой-то род черных птиц, равных своими размерами домашним курам, с длинным хвостом. Упомянутые птицы кладут яйца в песок, и птенцы вылупляются оттого, что песок этот очень горячий. Вылупившись, птенцы вылезают из-под песка и выходят на свет Божий. Эти яйца очень питательны.

От Масавы до Гатигана 200 лиг расстояния. Мы направились на запад от Гатигана, но так как властитель Масавы не имел возможности тут же последовать за нами, то мы в ожидании его задержались вблизи трех островов, именно: Поло, Тикобон и Посон[71]. Догнав нас, он выразил большое удивление по поводу быстроты нашего плавания. Капитан-генерал пригласил его на свой корабль вместе с некоторыми его начальниками, что доставило всем им большое удовольствие. Так мы шли от Субу до Гатигана, а расстояние между ними 15 лиг. В воскресенье 7 апреля, в полдень, мы вступили в гавань Субу, минуя множество поселений, и увидели большое число хижин, построенных на сваях.

При приближении к городу капитан-генерал распорядился поднять все флаги. Паруса были спущены, как то бывает перед боем, и из всех пушек дан был залп, что навело большой страх на туземцев. Капитан отправил одного из своих питомцев в качестве посла вместе с толмачом к властителю Субу. Достигнув города, они увидели около властителя большую толпу народа, встревоженную нашими пушками. Толмач объяснил им, что таков наш обычай, когда мы вступаем в эти края, что это – знак мира и дружбы и что мы стреляли из пушек в честь властителя этого селения. Властитель и окружающие его успокоились, и через своего правителя властитель спросил, чего мы хотим. Толмач ответил, что его хозяин – капитан на службе у величайшего из государей и владык в мире и что он направляется отыскивать Молукку, но сюда он прибыл только ради того, чтобы свидеться с властителем, так как слышал о нем много хорошего от властителя Масавы, а также для того, чтобы получить продовольствие в обмен на свои товары.