называли малиновкой. Маленькая большеглазая птаха, с яркой красной грудкой.

Никогда Назар не видел их в живую, хотя повидал половину мира. Хотя разве разменивался ли он на то, чтобы смотреть на каких-то там птах?

Он гладил пальцами по тёплой коже, рассматривая, весьма талантливый рисунок. Птица была запечатлена на излёте с расправленными крыльями. Прорисовано было каждое пёрышко, и чёрточка, если учесть что сама татуировка маленькая, аккуратная, уместилась на левом боку девушки, то мастер профи. И ведь наверняка больно было, здесь не самое удачное место для тату, мягкое и нежное.

Она вообще вся мягкая и нежная, эта странная девушка, читающая Ю Нёсбе, и делающая нетипичные тату. Пытающаяся быть такой правильной, рациональной, скрывающая, свою истинную суть под этой бронёй.

А суть её прекрасна, как впрочем, и она сама.

Таких Назар не встречал никогда, а встречал он много женщин, и переспал со многими, и только с единицами у него были какие-то отношения.

Но вот такой противоречивой, в, то, же время чистой натуры он не встречал никогда. Ведь задела она его с самого начала, раздражила, возмутила, но не осталась незамеченной.

И о том, что он её уволил, не жалел. Куда такой неуёмной натуре, копошиться на такой мелкой должности. Он прекрасно понимал, что всё делала она одна, потому что по-другому она не может. Ей нравиться быть деятельной, включённой, вовлечённой. И здесь ей лучше, здесь она развернётся, а потом когда он решит открыть новый ресторан, возможно, позовёт её, на самую высокую должность.

Да, завели рассуждения Назара!

Голова как всегда после хорошего секса, начинала включаться, и думать о делах. Он поднял взгляд, всё ещё наглаживая рисунок, на теплом боку Вики. Она смотрела, своими нереальными светлыми глазами. Странно он думал, она заснула. Настолько он вымотал её. Он подтянулся на локтях, и заглянул в озадаченное личико.

— Ты очень красивая, Вика, — пробормотал он, рассматривая, как дрогнули длинные ресницы, и на короткий миг лицо её озарила улыбка.

— Да, помниться при первой встрече, ты сказал, что моя фигура на троечку, и мозгов многовато, — припомнила она ему.

И смотрит так испытывающе, что Назар только досадно поморщился.

— Ну что тут скажешь, я заносчивый, зажравшийся гад, — признал он, — но мозгов у тебя и вправду многовато.

— Поэтому ты меня и уволил? — Вика приподняла бровь, но смиренно лежала, не пытаясь шелохнуться, и позволяя его рукам снова наглаживать плавные линии её фигуры.

Вот как так, вроде лежит вся такая покорная, но линию свою прогибает.

— Уволил я тебя, потому что раздражала ты меня, — откровенно ответил он, зная, что девушка поймёт любую фальшь, да и зачем ему врать.

— Так раздражала, что ты меня в постель затащил? — не унималась зараза.

— Да Вика, да, так раздражала, что пока не трахнул тебя сегодня, не о чём думать не мог, — может и грубо, но так оно и есть.

— Но со мной, то всё понятно, а вот ты почему ответила? Пошла со мной?

Вот теперь он почувствовал, что она напряглась. Отстранилась, пытаясь отвоевать немного личного пространства, но Назар не позволил, потому что еще, не решил, сыт ли он до конца, и потому что не хрен задавать провокационные вопросы, он тоже так умеет.

Да и ему действительно интересно, ведь это же Вика. Если бы шла речь о ком-то другом, возможно, он бы понял, и не лез бы.

Назар лет с шестнадцати прекрасно знал, как действует на женщин. Высокий подтянутый спортсмен. Рекордсмен по кудо. С возрастом он только закреплял успех, и чего уж таить греха, мог посмотреть на любую, и она бы не отказала, но Вика… Она была особенная, потому что смотрела холодно и прагматично, совершенно не проникшись всей этой его славой, и деньгами, и брутальными замашками.

Может поэтому и бесила, чисто на подсознательном уровне. А потом вроде сломил сопротивление, а она сбежала. И поэтому Назару стало интересно, что сыграло решающую роль в том, что она сдалась.

— Ну же, как ты мне говорила, будь честной с собой и со мной, — подначивал он её, и мягко взял за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Назар, зачем тебе это? — вместо ответа, задала вопрос.

Ох, эти женщины! Ну, простой же вопрос.

— Хочу знать, — Назар слегка отстранился, но много свободы не дал, так иллюзию.

Вроде я сделал шаг, теперь и ты давай.

— Назар, я не пойму, ты себе цену набиваешь, неужели ты не понимаешь, как действуешь на женщин? — возмутилась Вика.

— Но на тебя-то не особо я действовал, — фыркнул Назар.

— Да потому что ты изводил меня своими придирками, я тебя терпеть не могла, и не понимала чего тебе нужно, а потом в клубе… — она вдруг замолчала.

— Не знаю, что-то во мне сломалось, перевернулось, от того как ты меня поцеловал… со мной такое только однажды было, но ты… — она вздохнула, — я не о чём не жалею, это было классно, надеюсь тебе тоже понравилось.

Вот так Назар! Шах и мат тебе.

Искренняя.

Ранимая.

Честная.

— Я в восторге от тебя Вика, — признался он, склонился, коснулся тёплых губ. Нежный рот, раскрылся навстречу, тонкие пальчики нырнули в его волосы, привлекая ближе. Юркий язычок сам ринулся ему навстречу, заскользил, наполняя своим вкусом. Мягкие губы, сомкнулись на его губах, захватывая больше плоти. И говорить нечего ей не стоило, сам поцелуй её уже признание. И Назар ответил тоже, позволяя ей руководить, самой выбирать темп и глубину, заводясь от осторожных движений девушки. Нет, она не Булка, она пташка, птичка, Малиновка, такая же, как у неё на татушке.

Живая.

Искренняя.

Свободолюбивая.

И красивая, какая же она красивая.

Назар позволил себе снова раствориться в ней, расслабиться, отпустил все тормоза. Снова неистово целовал её, везде, гладил, сжимал. Погружался в это блаженство по имени Виктория. С ним такого не было никогда, чтобы так самозабвенно. Чтобы не только телом, но и душой. Так хорошо, невыносимо, нестерпимо. Хочется вжать её в себя, и растворить в каждой