– Пожалуй, что не врете, – сказала она. – Угощайтесь. Не волнуйтесь, это безалкогольное саке. А ты куда лезешь? Это гостям.

Но Ямумато уже схватил одну из лепешек.

– Мергиона – красивое имя. А что оно означает?

– Ничего, наверное, – сказала Мергиона. – Просто имя. А ваше имя что-то означает?

– Конечно! «Яму» значит «Я – муравьиный бог».

– А «мато»?

Бог погрустнел настолько, что его улыбка уменьшилась наполовину.

– Это означает, – произнес он, – что никто меня не любит, все меня ругают. Даже мои муравьи…

– Да не слушайте вы его! – махнула рукой Люля. – Если что и означает его имя, так это «неудачник, который только врет и ввязывается во всякие авантюры». Кстати, и к муравьям он никакого отношения не имеет.

– Да? – сказала Мерги. – А чего вы тогда бог?

– Верховной политической власти, – быстро ответил Ямумато.

– Если бы! – вздохнула его жена. – Все его однокурсники уже на хороших должностях: Фудзин – повелитель ветра, Суйдзин – повелитель воды, Цукиёси – бог Луны…

– Фудзин – мешочник! – возмутился Ямумато. – А Цукиеси вообще прибил богиню еды и посевов!

– Зато теперь он уважаемый человек!

– Это ханжество! – воскликнул плешивый бог, удивительным образом сохраняя на лице безмятежную улыбку.

– А ты – повелитель вранья! – отрезала Люля.

– Художественного вымысла, – скорректировал название своей должности Ямумато. – А теперь признавайтесь, чего настолько нет в Англии, что вы отправились в Новую Зеландию?

«Он любит авантюры, – подумала Мерги, – может, подскажет чего?»

– Мы ищем Две Чаши, – призналась она.

– У вас необычайно везучий день! – провозгласил Ямумато. – Я все знаю про Две Чаши! Я крупнейший специалист по Двум Чашам! Особенно если учесть…

– …что услышал про них только что, – закончила за него жена.

Повелитель вымысла нападки проигнорировал.

– Да будет вам известно, что я обладаю Универсальным Указателем Местоположения Двух Чаш! Я сам его создал! Опля!

Нехитрое заклинание сотворило из воздуха лист желтоватой рисовой бумаги. По листу, толкая друг друга, ползали столбцы иероглифов.

– Что это? – спросила Мерги, отодвигаясь.

– Великий сборник хокку, – охотно объяснил Ямумато. – Разве не видно?

– У него хокку неправильные, – сказала Люля. – Надо пять, семь и пять слогов, а у него…

– Это новое слово в хоккутворении! – воскликнул японский бог. – И вообще, в искусстве размер не имеет значения! Это ведь гениальные стихи! Ну скажи, что они гениальные, ну Люленька, ну пожалуйста, ну скажи, что они гениальные, ну скажи, что они гениальные, ну скажи, что они…

– Да, – признала Люля, – стихи у него неплохие получаются. Если бы он сподобился их издать…

– И продать талант за чечевичную похлебку?!

– Чечевичная похлебка очень полезна, в ней совсем нет холестерина. Это не твои чертовы макароны…

Тут Люля повела носом и бросилась на кухню.

– Ну вот, – покачал головой японский божок, отчего сразу стал похож на китайского болванчика, – нет хоккуиста в своем отечестве. А я, между прочим, только что создал великий сборник хокку, который позволяет найти Две Чаши, где бы их ни прятали. Берите, пользуйтесь.

– Я языка не знаю, – сказала Мерги. – Придется искать переводчика.

– Я не позволю какому-то там переводчику перевирать великие стихи! Лингво-сократус!

Ползающие столбики иероглифов тут же превратились в ползающие строки букв. Теперь они не толкались, а пинались.

Плешивый улыбающийся бог приподнялся и передал листок девочке.

– Авторизованный перевод, – гордо сказал он и поклонился.

– Большое спасибо, – поклонилась Мергиона, стараясь не смотреть на слова, похожие на авторизованных тараканов.

Возникла неловкая пауза. Дубль, который доел последнюю лепешку, призывно косил глазом на дверной проем, сквозь который виднелась реклама «Макдональдс-сан». Запах обуглившихся спагетти, доносящийся с кухни, подсказывал, что здесь гостей больше кормить не будут. Мергиона поняла, что пора найти где-нибудь нормальную столовку и перекусить как следует.

– Мы уже пойдем, – сказала она, поднимаясь. – Спасибо.

– Заходите еще, – поклонился Ямумато.

– Обязательно, – поклонилась Мергиона. – Как только будем проходить мимо…

– Очень рад нашему знакомству, – поклонился Ямумато.

– Взаимно, – поклонилась Мергиона.

– Было очень приятно, – поклонился Ямумато.

– И мне тоже, – поклонилась Мергиона, чувствуя, что попала в резонанс японской прощальной церемонии, и если сейчас чего-нибудь не произойдет, она будет раскланиваться с Ямумато до старости. Мерги покосилась на Дубля и заметила, что тот тоже начинает наклоняться. Даже Рука Помощи попыталась изобразить старинное восточное ритуальное помахивание.

В комнату вошла хмурая Люля, держа в руках обуглившуюся кастрюлю. Японский бог на мгновение прервал поклоны, и путешественники почти бегом покинули сцену гастрономической трагедии.

На улице Мергиона окликнула какого-то старика, сидевшего спиной к дверям Ямумато.

– Не подскажете ли вы… – начала она, машинально поклонившись.

– Ну наконец-то вы наелись! – сказал старик, оборачиваясь. – Югорус уже извелся весь.

Отца Браунинга было почти невозможно узнать в кимоно и под вежливой японской улыбкой.

Немцы!

Тревожный сигнал в армии Древнего Рима зпохи упадка

Над главным корпусом Первертса раскатывалось громовое:

– Повторямус-муттер-школус!

Это зубрилки-слезайблиннцы хором разучивали новое заклинание, которое облегчало разучивание заклинаний.

Над бывшим Незамерзающим катком орлодеррцы осваивали торможение метел перед внезапно возникающими препятствиями. Пребывавшая в растрепанном расположении духа МакКанарейкл создавала такие преграды, что у метел прутья вставали дыбом. На соседнем пригорке сидела мадам Камфри и с робкой надеждой смотрела на смертоносные забавы мисс Сьюзан. Время от времени она прикладывалась к аптечке.

В читальном зале чертекакцы обучались бесконтактной телепатии и уже два часа безуспешно пытались прочитать мысли профессора Развнедела.

Гдетотаммерцы находились неизвестно где. В расписании занятий стояло загадочное «Полевые работы. Не беспокоить».

От загона с монстрами доносилось молодецкое уханье: это работящие гномы в перерыве между сменами соревновались, кто громче ухнет. Самих гномов за многочисленными вариантами отреставрированных факультетских башен видно не было.