Информация о незатейливой жизни Харибды однообразна и непротиворечива: многие авторы, среди них, например, Аполлодор и Гигин, сообщают, что чудовище ритмично поглощало и выбрасывала наружу морские воды, чем его деятельность и ограничивалась. Не сохранилось никаких достоверных сведений ни о происхождении Харибды, ни о ее семейной жизни, ни о детях. Правда, схолии к Гомеру упоминают, что Харибда была дочерью Понта и Геи (то есть Моря и Земли); она атаковала берег своими волнами, за что Зевс приковал ее к морскому дну. По другой версии она украла скот Геракла, за что опять-таки была повержена на морское дно молнией. Но эти сообщения не подтверждаются другими авторами.

О семейной жизни Харибды никаких сведений не сохранилось. Существует лишь одно сообщение Аполлодора, которое некоторые комментаторы трактуют как намек на то, что Харибда имела дочь. Знаменитый мифограф сообщает, что Сцилла могла быть дочерью некоего существа по имени Триен (Триенос). Кто такой Триен, доподлинно не известно, но имя его переводится как «троекратный», и высказывалось предположение, что этим загадочным персонажем была Харибда, трижды в день поглощавшая и извергавшая воду. Это тем более похоже на истину, что оба чудовища вполне по-родственному обитали на берегах одного пролива.

Страбон дал свое объяснение природы Харибды — он был уверен, что, описывая чудовище, Гомер хотел дать аллегорическую картину приливов и отливов. Упреждая справедливые возражения, что прилив бывает дважды, а не трижды в сутки, географ предположил, что и Харибда извергала воду дважды в сутки, а Цирцея попросту обманула Одиссея. Ведь она уже сделала это раньше, уверяя, что никто не может спастись от Харибды, если приблизится к ней. Тем не менее Одиссей, оказавшийся у самой пасти чудовища, умудрился остаться в живых. «Таким образом, Кирка (Цирцея. — О. И.) сказала неправду, — пишет Страбон. — И как она сказала неправду в одном случае, так она солгала и в другом: “три раза в день поглощая” вместо “два раза”». Впрочем, географ не судит Цирцею слишком строго — он считает, что она солгала лишь для красного словца, чтобы с помощью гиперболы усилить впечатление от своей речи.

* * *

Еще одним жителем моря, причинявшим людям немало неприятностей, был неведомый зверь (часто именуемый «кит»), которого Посейдон послал в Эфиопию во устрашение и для наказания Кассиопеи, жены царя Кефея. Гигин утверждает, что царица провинилась, поскольку «считала, что ее дочь Андромеда красивее нереид». Аполлодор излагает близкую точку зрения: «Причиной было, что Кассиопея, жена Кефея, вступила в спор о красоте с нереидами и хвалилась тем, что она красивее всех на свете. По этой-то причине и разгневались нереиды, а Посейдон, гневаясь вместе с ними, наслал на эту землю наводнение и чудовище». Но чья бы красота ни была причиной божественного гнева, чудовище появилось у берегов Эфиопии.

Возможно, оно и по сей день наводило бы ужас на несчастных эфиопов, поскольку Посейдон не был склонен прощать обиду, но вдело неожиданно вмешался бог соседнего Египта, Амон (греки называли его «Аммон» и отождествляли с Зевсом). Дело происходило в четырнадцатом веке до н.э. (дату эту дает подсчет поколений потомков Персея вплоть до Троянской войны), Аммон пребывал в зените своей славы и на вершине власти и мог позволить себе вмешаться в конфликт, который его напрямую не касался — формально ни на Посейдона, ни на эфиопов его власть не распространялась. Аполлодор пишет: «…Бог Аммон вещал, что избавление от бедствия наступит тогда, когда дочь Кассиопеи Андромеда будет отдана на съедение чудовищу. Жители Эфиопии заставили тогда Кефея сделать это, и он привязал свою дочь к скале».

В это время над Эфиопией пролетал на крылатых сандалиях Персей, недавно убивший горгону Медузу и прихвативший с собой ее смертоносную голову. «Увидев Андромеду, Персей влюбился в нее и дал обещание Кефею убить чудовище, если спасенная Андромеда будет отдана ему в жены. Получив от Кефея клятву соблюсти это условие, Персей вступил в поединок с чудовищем, убил его и освободил Андромеду».

Ход битвы Аполлодор не описывает, но его очень подробно излагает Овидий. По версии римлянина Персей не стал пускать в ход голову Медузы — он поражал чудовище мечом с воздуха. Этой же точки зрения в основном придерживаются и другие античные авторы. Тем не менее в современной литературе бытует расхожее мнение, что Персей превратил «кита» в скалу у берегов Африки. Версия эта кажется достаточно логичной: зачем вступать в опасную битву, если можно всего лишь расстегнуть сумку и достать смертоносную голову? Но не надо забывать, что за поединком наблюдала Андромеда, на которую Персей, безусловно, хотел произвести впечатление. А крылатые сандалии и так давали ему огромное преимущество перед злополучным животным. Авторы настоящей книги нашли в античных источниках одно-единственное упоминание о том, что Персей превратил «кита» в камень, — об этом во втором веке н.э. пишет

Лукиан Самосатский в «Морских разговорах». Но и он сообщает, что герой сначала поразил чудовище «оружием» и уже потом достал знаменитую голову — видимо, желая увековечить свой подвиг в камне.

В русскоязычной литературе животное, покусившееся на Андромеду, иногда именуется китом, — во всяком случае, именно Китом называют посвященное ему созвездие. Но это не вполне точно, и видовая принадлежность данного мифозоя остается под вопросом. Чудовище, судя по всему, было достаточно приспособлено к жизни на суше, поскольку, по сообщению Филострата Старшего, «истребляло на земле стада и людей». Строение его наиболее подробно описано у Овидия: автор «Метаморфоз» упоминает плечи, «хребет с наростами раковин полых», «ребра с обоих боков и место, где хвост, утончаясь, рыбьим становится» — именно эти части тела, выступавшие из воды, поражал с воздуха Персей во время битвы со зверем. По-видимому, животное было глубоководным — Овидий называет его «чудище бездны морской». Из того, что Персей, сражаясь с чудовищем, стремился избегать «жадных укусов», можно составить представление о зубастой пасти животного. Гигин в «Астрономии» отмечает «непомерную величину его тела» — именно это стало одной из причин того, что «кит» был помещен среди созвездий.

Веком позже подобное чудовище, тоже насланное Посейдоном, появилось у берегов Трои. Аполлодор описывает это так: «Случилось тогда, что город этот постигло несчастье, которое было следствием гнева богов Аполлона и Посейдона. Эти боги, желая испытать нечестие Лаомедонта, уподобились людям и нанялись за плату окружить стенами Пергам (цитадель Трои. — О. И.). Но когда они построили стены, Лаомедонт им платы не отдал». Гомер даже сообщает, что нечестивый Лаомедонт не только обманул богов, но и выслал их за пределы города, обещая заковать Аполлона в оковы и продать на чужбину и обоим богам угрожая «отсечь в поругание уши». Боги подчинились насилию и удалились, «на него негодуя душою», но зла не простили. Аполлодор пишет: