Нет, нельзя. Я хочу долгую жизнь. Сына и дочку минимум. Поэтому просто думаем, что не получилось ничего.

Обидно, но переживем. Все успеется. Может оно и к лучшему. Не придется переживать о малыше, помимо его мамочки.

* * *

Утром устроил лично вопрос с пристрастием братцу. Завалился к нему без предупреждения. Он лежал в кровати весь в синяках. Ясно, бета. Разбудил, поддержал. Но как помочь не знал совершенно. Уж Вермутов-то точно понял, кто для него Сорозов младший. Приступы агрессии он не мог не заметить. И отец по любому поделился опытом. Значит все же предъявить нам есть что. Ладно раны, это нормально. Но вот отказ от своего беты – это слишком.

Со временем связь, не нашедшая должного контакта, начнет губить обоих, но в большей степени более слабое звено – значит моего брата. Смотреть, как его выворачивает не намерен.

– Вить, всегда так плохо? – видимо расстояние действует куда быстрее, чем я думал.

– Не знаю, малой. Не знаю. Мы с Егором сразу поняли, что к чему, когда успокоились. Началась притирка. Под боком. А тут. Мы справимся. Слышишь меня? Мы не оставим это просто так.

– Боль без пары схожа с этой? По любому схожа. Как ты это терпишь? Неужели оно того стоит? – впервые вижу в его глазах щенячью беспомощность.

Он никогда не плакал, никогда не ныл. Всегда держался молодцом. Кремень во всех отношениях вдруг так расклеился. Не могу на него смотреть в таком состоянии. Хочется лететь в стаю к Инейным и приволочь мелкого за шкирку. Будет этот сосунок семидесяти или восьмидесятилетний тут носом крутить.

Вот только не брат, ни Егор не разделили моего мнения. В итоге теперь смотрю, как мучается один из самых дорогих мне людей. Даже кулон, что мне дала Баяна, не помог ему. Наоборот, даже усугубил.

Еще и поиски отшельников ужасно затягивались.

Прошло три месяца, а мы так и не вышли на их след в нужной мере. Круг с узился до четырех человек. И то, мы понимали, что это лишь пешки. Кукловод где-то там, за кадром. Но кто он? Сегодня седьмое сентября. Небо заволокло свинцовыми тучами, дождь стоит стеной, словно солидарен с состоянием душ. Всего три часа дня, а такое чувство, словно уже скоро наступит ночь.

– Можно? – открыв дверь, прохожу к другу.

– Да, глупый вопрос, – тяжело вздохнул и пошел ко мне на диванчик.

Работа вообще не клеится сегодня. Волнение слишком сильное.

– Паршивый сегодня день. Не находишь? – горько продолжил разговор.

– Согласен. И предчувствие какое-то странное. Словно, что-то должно произойти. Страх сковал все внутри, – поделился со мной чувствами потому что знал, пойму.

– Думаешь, что-то плохое? – совсем спокойно ответить не получилось. Все же у него слишком сильная интуиция, чтобы игнорировать ее звоночки.

– Я не знаю. Просто не могу себе места найти. Хочется бежать куда-то. А куда не знаю. Словно я должен быть сейчас не здесь. Не могу объяснить, – это бессилие просто убивало нас обоих.

И чувства слишком симметричные. Может меня фонит от него? Делим одну тревогу на двоих? Если да, то мы похоже вышли на новый виток парности Альфы и беты. Когда преодолеем его, сможем общаться на любом расстоянии. Пока это в пределах стаи работает.

– Все будет нормально. Может стоит позвонить Александру? В конце концов надо как-то решать вопрос с Женькой. Он ведь бета его сына, а в итоге оба рогом уперлись. Не хотят, видите ли. Может так хоть отвлечешься? – я был обеспокоен состоянием брата, но и его волновало не меньше.

Поэтому регулярно пытался их переключать на проблемы друг друга. Не особо успешно. Увы.

– Сами разберутся. Думаю, они еще не дошли до нужной кондиции. Подожди еще месяц. Потом будем действовать. Даже не вериться, что прошел почти год.

Задумчиво протянул он. Да. Восемь месяцев позади. Еще месяц, и Аня родит. А мы все стоим на месте. Вижу, как ему трудно смириться, что его любимая будет рожать далеко, что он увидит их с первых минут. Это рвет на части, подливая масла в огонь.

– Да, почти год, – тяжело вздохнул, потому что и самому фигово. Так я с Полиной знаком меньше. И детей не ждали, – надеюсь, что в новом все измениться в лучшую сторону. Я устал. Смертельно, Егор.

От моего тона он пришел в себя. Он был безжизненным. Именно таким я себя сейчас и ощущал. Душу вынули давно и безвозвратно. Без моей девочки все стало пресным, серым… Устал делать вид, что все в норме. Устал поддерживать других, ставя себя в дальний угол. Хочется выть, рвать и метать, выпуская всю скопившуюся боль наружу, чтобы не пекла внутри. Но вместо этого устало откидываюсь на спинку и запрокидываю голову, чтобы он не прочел все это по взгляду.

– Я верю, и уж поверь, прекрасно понимаю. Мы с тобой оказались в одной ситуации и надеемся на одно и тоже. Скорее бы все это закончилось, – похлопал по плечу в знак поддержки.

После паузе, все же не оставил без внимания. Простой хлопок придал чуточку уверенности. Да, обоим плохо. И не поделаешь ничего. И два остолопа молчим, почему отказались. Надеемся, что другой понимает, но молчим, вдруг все же ошибаемся. Еще рано, еще страшно… Все в один миг стало так зыбко, что пугает до смерти.

– Знаешь. Я хочу, чтобы случилось чудо, и мы все ошиблись, – решил прервать угнетающую тишину вожак.

– Ты, о чем? – посмотрел на него с беспокойством.

Слишком резкий возглас, слишком бессмысленный.

– Я хочу, чтобы Аня родила дочь. Больше всего на свете хочу дочь. Сыновья хорошо, но я хочу маленькую принцессу. Я даже в ту ночь мечтал именно о ней. Но похоже не получилось, – печально ухмыльнулся собственным словам.

– У тебя хоть сыновья получились, радуйся и этому, – встал с дивана, но походка так и осталась, словно придавлен тяжелым грузом.

– Что ты имеешь ввиду? – оперся на колени локтями в то время пока я подошел к мини-бару.

– У нас с Полиной тоже кое, что было. Но по фото видно, что ничего не получилось. Даже не знаю, радоваться этому или нет, – кривая улыбка отразилась на лице, даже болезненная я бы сказал.

– Вы… Но как? Нет, технически я понимаю, но как вы смогли устоять зная, что истинные? Могу понять еще ее, но ты? – он смотрел и искренне не представлял, как такое возможно.

А как объяснить, что еле успел наступить себе на горло. Волк внутри был готов вообще уйти безвозвратно. Ему трудно было от нее уйти, не после тоненьких клыков, начавших связку.

– Тяжело, но смогли. Просто инстинкт сначала взял верх, а потом… Потом… Неважно в общем, – тяжело выдохнул, показывая, что явно сожалею о том поступке.

Правда о каком именно пока не понятно. Даже мне самому. То ли о том, что вообще позволил начать этот древний ритуал, то ли за то, что оборвал, то ли еще о чем-то.

– Не представляю даже, чего тебе это стоило. Я не знаю, смог ли бы остановиться, находясь в здравом уме. Ведь даже под тем порошком волк ее признал. Метка была почти поставлена. Меня в последний момент отдернуло. Боялся, что напугаю человека.