- Мы же не в «Оазис» пойдем, правда? - вкрадчиво дыхнул он в трубку.

- Конечно нет… У меня вообще-то с собой бутерброды. Давай лучше сходим в парк, такое солнце сегодня!

Моргот постарался, чтобы вздох облегчения не прозвучал слишком громко:

- Ну, давай в парк.

- Тогда подходи к проходной. Я увижу тебя в окно.

Моргот не стал возвращаться в подвал: до центральной площадки завода за полчаса можно было дойти пешком, а клянчить у пацанов мелочь, упрятанную в кубышки (у нас у всех имелись смешные сбережения, которыми Моргот пользовался часто и беззастенчиво), ему не хотелось.

Стася, похоже, ждала его не у окна, а возле вертушки, потому что выпорхнула на улицу, как только он появился. Щеки ее горели, и большой рот расплывался в улыбке; Моргот отнес ее незамысловатое счастье на счет своего обаяния и непревзойденного мастерства в постели. Впрочем, в постели Стася была холодна и чересчур стеснительна. Моргот чмокнул ее в щечку и, направляясь в сторону парка, вульгарно притянул к себе, искренне полагая, что скромницам надо привыкать к откровенным ласкам.

- Представь себе, вчера у Виталиса угнали машину! - начала она, когда оправилась от неловкости и перестала оглядываться по сторонам.

- Да ну? - Моргот злорадно прикусил зубами усмешку.

- Да! Прямо от «Оазиса»! Он пришел к нам в управление и требовал, чтобы дядя Лео поднял все свои связи и нашел угонщика.

- Связи в таких случаях хороши только в первые пятнадцать минут, - проворчал Моргот.

- Ничего подобного! Машину нашли через два часа. Между прочим, Виталис был уверен, что машину угнал ты. Мне кажется, он сильно разочаровался, когда ему сказали, что машину взяли покататься какие-то подростки. Ее искала военная полиция! Представляешь?

- Ничего себе связи у дяди Лео! - присвистнул Моргот.

Они расположились в парке на покрашенной в белый цвет скамейке, Моргот закинул руку на ее спинку, чтобы удобно было нагибаться и шептать что-нибудь Стасе на ухо. От бутерброда с дешевой вареной колбасой он отказался и осторожно и старательно поворачивал разговор к юго-западной площадке завода. И в конце концов услышал то, что хотел: площадка действует, но частично сдана в аренду.

- Наверное, дядя Лео готовит ее к продаже, - усмехнулся Моргот.

- Нет, что ты… - Стася махнула на него ладошкой. - Он против ее продажи. Ему предлагали, но он отказался. Дядя Лео очень дорожит заводом. Ты можешь в это не верить, но это именно так.

- Ну еще бы! Это сегодня магазины приносят денег больше, чем металлургия. Но, как я тут недавно говорил, скоро инвестиции потекут к нам со всего мира… - он хмыкнул и отвернулся.

- Дядя Лео говорит, что завод - это капитал, а супермаркеты - стекляшки, которые ничего не стоят.

- Посмотрел бы я, на чем ездил бы его сын, не будь этих стекляшек, - фыркнул Моргот.

- Акции завода поднимаются в цене, - с гордостью ответила она. - Дядя Лео говорит, это конец экономического кризиса, и скоро пойдет рост производства. Вот как только отменят валютный коридор. Это он так говорит…

- Пффф… Валютный коридор при Плещуке никто не отменит. Это требование МВФ.

- Дядя Лео считает, что валютный коридор не дает производству разворачиваться. Наш прокат стоит дороже, чем в других странах.

- Надо думать. Валютный коридор для этого и создан. По-моему, это очевидно. Никому не нужен наш прокат, всем нужно наше железо. А оно-то как раз дешевеет, чтобы сделать конкурентоспособным наш прокат.

- Ты так хорошо в этом разбираешься, - вздохнула Стася и посмотрела на Моргота с восторгом. Она не была дурой, нет. Она пыталась ею прикинуться. Но Моргот все равно удовлетворенно вздохнул.

- Я всего лишь думаю над тем, что происходит, - снисходительно ответил он и загадочно улыбнулся.

- Ты ненавидишь их?

- Кого?

- Ну… Плещука…

- С чего ты взяла? Они мне до лампочки.

- А зачем ты тогда так упорно выспрашиваешь меня о заводе? - она улыбнулась - открыто и немного испуганно.

Моргот решил, что переиграл в красного шпиона, если это бросается в глаза. И тут же успокоил себя мыслью: тот красный шпион, которого он играл, не был искушен в шпионской деятельности. Но неприятный осадок все равно остался: обычно его хитрости оставались невидимыми.

- Хочешь честно? - он доверительно взял Стасю за руку. - Мне действительно нет дела до Плещука, и вообще - до политики. Я не люблю Кошева.

- Дядю Лео? - она удивленно приоткрыла рот.

- Нет, конечно. Младшего Кошева.

- Но за что?

- У меня есть на то причины. И сейчас я очень сильно подозреваю, что он хочет обуть твоего любимого дядю Лео.

- Как это… обуть? Почему обуть?

Моргот усмехнулся про себя и качнул головой.

- Кинуть, - он достал сигарету и, посмотрев на ее непонимающее лицо, добавил: - обойти на повороте. Ну, обмануть.

- Этого не может быть… Виталис ветреный, но он не станет обманывать отца.

- Ты слишком хорошо о нем думаешь. Если интересно, можешь проверить. Зуб даю, он скупает акции завода. Поэтому они и растут в цене, а вовсе не из-за выхода из кризиса.

- Неправда! - она мягко, но победно улыбнулась. - Мы знаем обо всех крупных покупках наших акций! Мы же ведем реестр акционеров.

- Вот и попробуй проверить, кто покупал у вас акции. Не сомневаюсь, ваши новые акционеры валяются под забором. Или это домохозяйки, у которых нет денег даже на квартплату.

- Я проверю, - уверенно ответила она и улыбнулась снова.

Моргот сидит передо мной, развалившись в кресле, и цедит коньяк, время от времени катая его по широкой низкой рюмке, - это хороший коньяк, он оставляет на стекле мимолетные маслянистые разводы.

- Эта идея с акциями сама собой пришла мне в голову. Что-то вроде наития. И только после этого я подумал, что Кролик ляпнет об этом старшему Кошеву.

Он упорно называет Стасю Кроликом.

- Я позвонил ей домой часов в десять. Я не собирался к ней, мне надо было где-то достать денег, а хуже ночи на пятницу может быть только ночь на понедельник. Она ничего не сказала «дяде Лео», ей хватило ума.

- Лучше бы сказала, - не удержавшись, ворчу я. - Старший Кошев остановил бы это до того, как потерял решающий голос.

- Я тогда так не считал. Мне было мало разоблачить игру Кошева против отца. Я хотел огласки, я хотел, чтобы об этом цехе узнали все.

- Зачем?

- Не знаю. Мне так хотелось. Придумай сам что-нибудь, - Моргот подмигивает мне.

Он и теперь играет. У него роль развязного, разбитного парня, который стесняется того, что о нем кто-то пишет книгу. Но играет он столь достоверно, что я иногда верю: он действительно испытывает неловкость.