НА пластине появлялось невидимое изображение, которое обрабатывалось парами ртути нагретой до семидесяти градусов. В результате на серебряной пластине появлялось изображение из амальгамы. Которое было устойчиво к влиянию солнечных лучей.

А вот этот результат меня устроил полностью. Получившиеся изображения нельзя было назвать полноценной фотографией, оно искажалось в зависимости от угла зрения, становилось то позитивным то негативным, но если смотреть прямо всё было понятно.

Сегодня Каменев сделал первую групповую световую гравюру: господа преподаватели университета вместе с его ректором, а на завтра у него запланирован визит в президентскую резиденцию, будет делать снимки моей семьи.

А вот потом у нашего изобретателя начнётся работа на благо калифорнийской криминалистики.

Мы начинаем поголовное дактилоскопирование всего населения республики, начнём с тех кто пока не является гражданами страны: бывших английских и американских пленных и японцев. Затем придёт черед всех остальных белых и в последнюю очередь олони, тонгва и винту.

Шиаю эта идея очень понравилась, у нас участились кражи преступления, в основном кражи, и новые технологии помогут с этим бороться.

По моему совету он создал в службе безопасности два новых отдела: хранилище улик и картотеку. В последней будут храниться большие альбомы с отпечатками пальцев, а во второй фотографииличные дела как сотрудников службы безопасности, с инженерами и чиновниками, так и преступников.

Правда, массово мы это применять не будем, изготовление пластин для фотографии очень затратно. Серебра у нас не сказать, чтобы много, поэтому Каменев продолжит работу. Теперь он должен будет найти замену цельнометаллическим пластинам.

Как только он это сделает, ну или не он, вдруг кого-то еще посетит гениальная мысль, фотография станетпо-настоящему массовой.

Кроме работы на благо охраны порядка новинка будет использоваться в книгопечатании и в газетном деле. Правда, это оказалось намного сложнее, чем я думал. Проблема состояла в том, что для печати необходимы оттиски, а их можно было делать только вручную.

Для книг это было оправдано, всё-таки они могут готовиться к печати несколько недель, или даже месяцев. Другое дело газеты. Они планировались еженедельными, поэтому фотографии для них ну никак не успеешь подготовить.

Единственным исключением мы решили сделать специальный номер "Сан-Франциско Таймс", часть тиража которого маркиз де Кампо Аллегри возьмёт с собой в штаты. Но это разовая и на самом деле пропагандистская акция, на неё сил потратить не жалко. Все остальные номера пока будут исключительно с текстом.

* * *

Помимо изобретения фотографии, за время прошедшее с момента уничтожения Монтеррейского Потрошителя произошло еще несколько очень важных событий.

Во-первых: из Чили вернулась "Флорида", которую мы посылали за чилийской селитрой. Эта экспедиция прошла не без происшествий:

— Значит, мексиканцы напали на вас, мистер Шор?

— Всё верно, мистер Гамильтон. У нас произошёл инцидент с ними, когда мы уже собирались отплывать. Несчастный случай на самом деле. Там безлюдные места, на многие десятки миль никого, а мы с ними столкнулись нос к носу.

— А по поподробнее?

— Отряд из двух десятков мексиканцев вышел на наш лагерь и сразу начал стрелять. Пока суд да дело, мы потеряли троих. Потом, правда, нападавших ваши солдаты, охранявшие старателей, всех нападавших перебили.

— Вы уверены что всех?

— Как можно быть в таком уверенным? Возможно, что кто-то и ушёл.

— А корабли вам встретились? Они же не пешком туда явились?

— Нет, мистер Гамильтон.

—А почему вы уверены, что это были мексиканцы?

— Вот поэтому, — с этими словами Шор положил на стол пару пистолетов, — на них клеймо вашего завода. А вы, как я понимаю, поставляли это оружие только им.

— Всё верно, — задумчиво сказал я, раскуривая трубку, — всё верно.

Из всех вариантов надо рассматривать худший. Если руководствоваться этим принципом, то наши отношения с соседями уже сейчас отвратительные. Не спроста же мексиканцы начали стрелять. Надо бы поручить Шиаю заслать в Мексику людей, дирижабли дирижаблями, но и на земле нам тоже нужны глаза.

— Понятно, мистер Шор, спасибо. Что с вашими записями, вы же вели их?

— О да, мистер Гамильтон. Как вы и говорили, я сделал много заметок про путешествие за селитрой и упорядочил все, что написал о Калифорнии. Теперь это похоже на настоящую книгу.

— Прекрасно, записи же у вас?

— Да, вот они.

Шор подал мне увесистую тетрадь в солидной кожаной обложке с застёжкой. Открыв её, я погрузился в чтение. И буквально пропал в тексте.

Свои наблюдения Шор разбил на главы, дополнив их рисунками от руки. Тут были истории про очень многое из того что он увидел. Сан-Франциско и его в окрестности в книге Шора были описаны очень живо и подробно.

— Великолепная работа, как я и говорил, мы это напечатаем.

— Я очень рад, спасибо.

— Пожалуйста. Скажите, мистер Шор, вы уже думали о своём будущем? Что вы планируете делать теперь?

— Насколько я понимаю, вы же хотите, чтобы я отправился с маркизом де Кампо Аллегри в Соединенные Штаты?

— Да, всё верно. А что потом? Вы хотите остаться в Штатах или вернутся сюда?

— Это очень сложный вопрос. Мне действительно нравится Калифорния, я уверен, что она скоро удивит весь мир, но я американец и люблю свою страну. Тем более что я, по-прежнему на службе у нашего правительства. Для меня это не пустой звук, — мне показалось или в его словах был упрёк в мою сторону? Впрочем, Шор тут же развеял мои сомнения, — я не говорю что вы что-то должны нашей стране, мистер Гамильтон. Как по мне вы для неё уже сделали достаточно.

— Хмм, спасибо. Но это всё лирика, а если говорить о серьёзных вещах. Вы вполне можете совместить приятное с полезным.

— Какая интересная фраза, надо будет запомнить.

— ДА на здоровье. Так вот, вы вполне можете вернуться в Калифорнию и не предавать ваши убеждения. Всего лишь нужно чтобы вас назначили послом Соединённых Штатов Америки у нас.

— Ха! Сказать проще, чем сделать. Наверняка в Вашингтоне считают меня мёртвым. Да и какой посол из человека, который провалил такое ответственное задание.

— Начнём с того что вы и не могли его выполнить. Вы же были на наших золотых приисках. Отряд Стерлинга просто не имел шансов туда добраться.

— Приношу вам свои искренние извинения, мистер Гамильтон.

— ЗА что?

— За Стерлинга. Я чувствую свою вину за случившееся.

— Вы-то тут причём, — нахмурился я, — ответственность за всё произошедшее на одном человеке. И он перед вами.