«Связист»? — Спокойный, выдержанный, могучий лейтенант попался. С этим только честно. Но взгляд, черт побери, он меня прожжет своими глазами. — Ты своего рода посыльный? Отчего так уверен, что здесь нет, и не будет, как ты сказал там, Красной Армии и других людей?

— Мне кажется, будь в этом мире, хоть где-нибудь, Рабоче-Крестьянская Красная Армия или моё государство, я не был бы «Изгнанником», не те принципы лежат в основе этой Армии и Родины, что бы её боец остался один без помощи остальных. Если я Изгнанник, значит, их нет. — Что несу? А если РККА всё же тут есть, или хоть малая её часть? И я для начала должен дать о себе знать, чтобы перестать быть изгнанным? Сомнительно. Я же из 21го века, ряженый красноармеец, не натуральный. И этот мир — игра от и до. Вот чую — нет тут РККА… И СССР тоже. А лейтенант смотрит, недоверчиво, но что-то кумекает себе и ждет. — Связист — это моя воинская специализация, организация связи в войсках. Быть посыльным, или делегатом связи моя работа, но не вся. Я могу вызвать помощь, транспорт или поддержку огнём. — Попробуем разъяснить и реалии моей Связи, то, что мне под силу сейчас.

— Вызови помощь. — Лейтенант кота за приданное не тянет. Проверка есть проверка, пока что все мои слова лишь слова, не больше. И кроме способностей Связи показывать мне нечего.

— Это будет громко. — Спорить нельзя, такие не поймут. Покажу, что могу вызвать залп из винтовок. — За какой из стен нет помещений? — Офицер указал на стену позади своего стола.

Пусть смотрят. Свисток у меня не отняли, руки тоже. Под внимательные взгляды громко дважды даю сигнал свистком и указываю на стену пред собой. Слева за столом с картой и справа у двери в стене на секунду появляются двое красноармейцев, форма запылённая, на головах каски, заметил, что петлицы у них красные, стрелковые, оба с винтовками наизготовку, позади тоже кто-то шоркает на лестнице. Третий там появился. Инстинктивно вжимаю голову в плечи, гремит залп, глохну моментально — тот, что за спиной был, стрелял прям над ухом. Теперь я и сам верю в то, что увидел, это реально призыв сил извне! А стрелков моих и след простыл!

— Эффект «Оглушение»: минус 50 процентов качество слуха и радиус слышимости на 5 минут.

Надо уделять должное внимание оповещениям. Много я их упустил за последнее время, а они вот так о важном знать дают — время и сила эффектов и прочие данные.

Секунда размышлений, а лейтенант в тот момент как ни в чем ни бывало уже подходил к стене с отметинами от пуль. Внимательно, прощупывая края отверстий пальцами, он пару минут изучал результат стрельб, затем развернулся и заложив руки за спину смотрел на меня ничего не говоря. Долго смотрел, еще пару-тройку минут, не меньше, ибо отпустило меня оглушение. Фельдфебель в это время измаялся весь, то на меня посмотрит, то на стену, то на лейтенанта.

— Вице-фельдфебель Везов. Выделите новоприбывшему палатку и верните ему вооружение. — Лейтенант заговорил спокойно, так словно ничего не было, но взгляд говорил иное — он НЕ знает, что ему со мной делать. — Все обитатели фильтрационного лагеря должны трудиться что бы выжить в новых условиях. Здесь очень много ртов, много работы, и еще больше желающих есть нашу пищу и ничего не делать. Только работой вы можете заслужить право на переселение в основной лагерь, и, соответственно право на медицинскую помощь, торговлю, участие в общественной жизни и вхождение в состав ополчения, если пожелаете защищать жизнь других. — Переход на официальный тон и на «Вы» сбивает с толку, но не я тут первый в очереди на получение понимания. Лейтенант шпарит по заученному. — Если будут какие-то важные личные обращение — можете подойти ко входу в мою землянку и попросить аудиенции со мной, лейтенантом Курцом Цауэром.

— Начат квест: «Доверие отверженных». Выполняйте задания обитателей Фильтрационного лагеря и заслужите доверие общества Изгнанников. Заданий для завершения базовой части квеста: 5.

Вот и подступился я к желанной и искомой цивилизации. Попал к оборванцам и беднякам, утратившим всё. Не будет мне покоя, сейчас совершенно точно не будет. Надо ходить по округе и спрашивать: «Мужик/баба, тебе помочь, чем надо?» И идти копать картошку, собирать цветы в лесу, стрелять по диким собакам и так далее… Не жизнь, а сказка.

— Да, товарищ лейтенант. Разрешите идти? — «Ваши действия находят отклик у лейтенанта Цауэра». Что же, он, несомненно, похож на того, кто уважает верность воинскому долгу. А мне повезло, что продолжил действовать в выбранном русле военнослужащего.

— Ступайте… красноармеец.

На поверхности уже хорошо так потемнело, а может это так кажется из-за света костров — они слегка слепят в этой лесной тенистости. Везов вышел следом, молча протянул винтовку, лопату, покопавшись пару секунд в кармане брюк — складной ножичек.

— Пойдем, покажу тебе твою палатку. — Цвейг старался следовать в русле, заданном лейтенантом. Шок есть шок, но выдержку терять нельзя. — Сегодня тебе стоит отдохнуть и перекусить. Есть что-нибудь съестное? В прочем, не важно, пойдем. — Шли совсем не долго, буквально два десятка шагов от землянки лейтенанта. Прошли через один ряд палаток, обитателей или мало, или спят, или где-то в трудах еще, пару раз оглянулись на нас какие-то замызганные альвы, и всё. Подошли к палатке, что-то среднее между четырёхстенной туристической и шатром, высотой метра в полтора в центре, и шириной метра два с половиной. Сшита из разных лоскутов серой грубой ткани, наощупь похожей на брезент. На первый взгляд без дыр. Позади неё — лес, ни палаток, ни единой живой души. Гном проследив мой взгляд ободрительно говорит:

— Вот твое новое жильё. То, что на краю лагеря — то даже и хорошо, тут шумно бывает, даже по ночам, а здесь всё же тише. О безопасности не тревожься, земля вокруг оберегами от зверья и лихой силы уставлена, патрули часто ходят, если что — предупредить успеют. Тем более ты же солдат, при оружии, да способностях редких. — Даже в полутьме чую — сверлит меня взглядом, сказать ещё чего хочет. Но молчит. — Смотри, что у тебя тут в палатке есть. — Откинув тканевый полог гном юркает внутрь. Чего он там углядит в темноте-то? Пригнувшись, ныряю следом и ахаю — светло и очень даже! И свет такой голубоватый, льётся со всех сторон, сложно снаружи какое-то искусственное освещение включили. — Лампадка домашняя моя такое может. В кармане носишь, и бед не бывает, коли в жилье заходишь.