– Разве не об этом мечтают все женщины? – спросил Клэй. – Выйти замуж? Обзавестись детьми?

Лэйси и Джина рассмеялись, будто он сказал невесть какую глупость.

– Что касается детей, я только за, – промолвила Джина. – Но замужество…

– И почему только мужчины думают, будто женщины горят желанием выйти замуж? – Лэйси заговорщически взглянула на Джину. – Знаешь разницу между мужчиной и рождением ребенка?

– Нет. – Джина опустилась на стул, предвкушая что-то забавное.

– Одно причиняет страдания, тогда как другое – просто рождение ребенка.

Джина рассмеялась. В другое время Клэй мог бы посмеяться вместе с ней, но в последние месяцы шутки насчет мужчин – любые шутки, если уж на то пошло – не казались ему забавными.

– Почему так трудно найти чутких, заботливых, привлекательных мужчин? – спросила в ответ Джина.

– Почему?

– Потому что у таких всегда есть бойфренды.

Лэйси захихикала, но тут же поспешила внести в разговор свою лепту.

– Почему мужчины дают своим пенисам имена?

Джина взглянула на нее с выжидательной улыбкой.

– Чтобы быть на дружеской ноге с тем, кто принимает за них решения.

Джина расхохоталась, зато Клэю было не до смеха.

– И долго вы еще намерены отпускать шуточки в адрес мужчин? – поинтересовался он. – Может, на сегодня хватит?

– Вы столетиями унижали женщин, и ничего, – хмыкнула Лэйси.

Зато Джина взглянула на него с виноватой улыбкой.

– Прости, Клэй, – сказала она. – Просто женщины посмеиваются над мужчинами из страха.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Это такой способ защиты, – пояснила она. – Женщины часто страдают от мужчин, и юмор помогает нам преодолеть страхи.

– Скажешь тоже, – фыркнула Лэйси, но Клэй вдруг ощутил странное волнение. Слова Джины задели в нем какую-то струнку. Может, все дело было в простоте объяснения или же в том, что она будто бы извинялась за свой невольный выпад.

– Вряд ли я когда-нибудь выйду замуж или обзаведусь детьми, – Лэйси вернулась к тому, с чего начались их шутки.

– Почему вдруг? – спросила Джина.

– Я превращу их жизнь в сплошное испытание, – пояснила Лэйси. – Или же умру и оставлю их одних.

Вот тебе на. Клэй не ожидал, что разговор может принять подобный оборот.

– Мне пора на работу, – сказал он. – Хорошего вам дня, девочки.

Клэй быстро вышел из комнаты, желая поскорей встретиться с Генри. Он отвезет старика в «Шорти», а по дороге они будут болтать о погоде, крабах и ремонте дома.

Не успел он, однако, выйти из дома, как его перехватила Джина.

– Клэй! – окликнула она его с порога кухни. – Прости мои шутки насчет брака. – Она осторожно коснулась его руки. – Я не хотела тебя обидеть. Я сама несколько лет была замужем, но ничего хорошего из этого не получилось. Но твой брак наверняка был другим, и мне очень жаль, что все так закончилось.

– Спасибо. – Он сжал в ответ ее руку, ощутив ладонью тепло ее кожи. Но уже в следующее мгновение Клэй заставил себя разжать пальцы и шагнуть за порог, сохраняя на лице вежливую улыбку.

Было очень мило с ее стороны выразить ему сочувствие, думал Клэй, шагая по песку в сторону парковки. Но как же она ошибалась насчет его брака!

Джина припарковалась на забитой машинами площадке у видавшего виды здания. Выгоревшая от солнца вывеска гласила: «Гриль Шорти». При виде этого домика на губах у Джины мелькнула улыбка: на нее вдруг повеяло чем-то родным и знакомым. Она выросла в северной – далеко не самой престижной – части Беллингема, где вдоль набережной тянулись многочисленные фабрики. И таких ресторанчиков там было хоть отбавляй.

Джина выбралась из душной громыхающей машины, вновь и вновь обдумывая то, что ей предстояло сказать двум незнакомым старикам. Она поднялась по ступенькам, которые выглядели древними и потертыми, но на деле оказались весьма прочными. Какой-то мужчина, от одежды которого попахивало рыбой, распахнул перед ней дверь. «Спасибо», – кивнула ему Джина и шагнула внутрь.

Она сразу же окунулась в шум множества голосов. Стоя у кассы, Джина настороженно разглядывала помещение, посетители которого, судя по всему, были прекрасно знакомы друг с другом. Но дискомфорт ее быстро прошел. Громко стучали тарелки, переговаривались люди, а из колонок доносилась еле различимая музыка. Прямо перед ней, за длинной стойкой, сидели посетители (в большинстве своем мужчины), а по обеим сторонам тянулись ряды столов и кабинок. Слева пара человек расплачивалась у кассы за обед. В тусклом освещении смутно серели закопченные стены, а в воздухе витал аромат лука.

Никто даже не поднял головы, когда она вошла, и никто не поинтересовался, будет ли она обедать. Слева от Джины, на стойке возле кассы, примостился большой стеклянный кувшин, наполненный пяти– и десятидолларовыми купюрами. К кувшину была прилеплена записка: «Лотерея «Пятьдесят на пятьдесят» будет разыграна в воскресенье, 7 июля». Приписка внизу гласила: «Средства для кризисной линии. Есть вопросы? Свяжитесь с Лэйси О’Нил». У кувшина лежала белая карточка с перечеркнутой цифрой 676 долларов. Новая сумма составляла уже 780 долларов.

Джина не была азартным человеком и ни разу за свою жизнь не выиграла ничего в лотерею. Но мысль о том, что можно просто так выиграть 390 долларов, оказалась слишком соблазнительной. Вполне возможно, что свою роль сыграло и имя Лэйси, указанное на записке.

– Сколько стоит билетик? – спросила Джина, наклоняясь к кассирше.

– Шесть штук за пять долларов, – ответила та. Это была особа лет сорока, загорелая, с заостренными чертами лица. Светлые, коротко стриженные волосы ее выглядели так, будто их взбили пальцами после душа и на этом остановились.

Джина бросила в прорезь пятидолларовую купюру, а женщина отсчитала ей шесть билетов. На каждом из них Джина написала свое имя, стараясь не мешать при этом тем, кто расплачивался за обед. Она не успела спросить у Лэйси и Клэя номер телефона, а потому просто написала: «Дом смотрителя на Реке Поцелуев». Отдавая женщине билеты, она вдруг заметила у нее над головой еще одно объявление: «Требуется официантка».

Джина вновь не сдержала улыбки. Прошло немало времени с тех пор, как она заглядывала в подобный ресторанчик, и еще больше – с того момента, как она трудилась в таких заведениях официанткой. Джина зарабатывала деньги на колледж, обслуживая столики в местах, которые были ничуть не лучше этого. До сих пор ей и в голову не приходила мысль о том, чтобы устроиться здесь на работу. Она и сейчас надеялась, что уже очень скоро сможет покинуть Северную Каролину с солидной суммой. Но почему бы пока не подзаработать? Разумеется, для этой цели куда лучше подошел бы настоящий ресторан – там ей наверняка платили бы больше. Но Джине нравилась эта шумная, оживленная забегаловка. Ей хотелось работать именно здесь.