Растерянная, пытающаяся заглушить тягостное одиночество, Клара вышла во внутренний двор и, найдя его пустым и мрачным от сумерек, вернулась в апартаменты.

Странно, но облегчение, даже радость охватили ее, когда открыв дверь, она увидела Леонардо, который задумчиво смотрел в распахнутое окно. Его черные волосы слегка колебались под дуновением ветра.

Он медленно обернулся, почти с неохотой, услышав звук ее шагов. Глаза серьезны и чуть печальны. Висконти рассеянно посмотрел на Клару, как бы недоумевая, как она сюда попала. Неожиданно она почувствовала обиду.

— Ах, да! Конечно же. — Он слегка встряхнул головой, стараясь вернуться к действительности. — Клаудиа и Лучано скоро накроют стол. Когда я один, всегда ужинаю здесь.

Девушка молча кивнула в знак согласия, подавив желание напомнить хозяину, что она, между прочим, находится рядом…

Фактически ее присутствие для Леонардо ничего не значит. Когда он в настроении, то может немного развлечься с заложницей, иронизируя или немного флиртуя. Но сейчас Висконти, вероятно, не в духе, и ее присутствие, пожалуй, даже раздражает его.

Видимо, он переживает из-за Глории, беспокоится, не страдает ли она в обществе Билла. Наверное, очень больно сознавать, что для мужчины, открывающего его сестре дверь в мир любви, она лишь очередная игрушка. А Клара знала, что представляет собой отец.

А может, картина гораздо прозаичнее. Возможно, у Висконти были собственные виды на будущее Глории. Например, связать ее узами брака тоже со знатной и богатой семьей. Теперь выгодный союз, скорее сделка, наверняка сорвется из-за того, что невеста потеряла невинность.

Очевидно, Висконти заметил на ее лице обиду и недоумение, потому что глаза его вдруг потеплели, на губах заиграла улыбка, столь очаровательная и притягательная, что у девушки сразу перехватило дыхание. Внезапно ей захотелось приблизиться к прекрасному лицу, прикоснуться к манящим губам, утонуть и раствориться в них. Она желала целовать и ловить ответные поцелуи, уносясь в вихре сладостных грез…

Клара в ужасе сжала пальцы в кулак и плотно прижала к себе. Вот где ее подстерегает опасность! Она понимала это и раньше, но не могла или боялась дать невнятному чувству название. Физическое влечение? Такое сильное, какого она, пожалуй, еще не испытывала ни к одному из мужчин. Страстное желание зародилось с самой первой встречи и зрело, становилось сильнее с каждой минутой, проведенной рядом с Леонардо.

Нет, она обязана избавиться от его притягательности. Он же подлец, обаятельный Висконти! Жесток, безнравственен. Заносчивость, высокомерие сквозят в каждой черточке пугающей красоты, обладающей роковой сексуальностью, способной ошеломить, потрясти, подчинить…

Отбросив мерзкие мысли, неизбежно возвращающие к одному и тому же, избегая смотреть Леонардо в лицо, потому что на его губах играла умопомрачительная улыбка, Клара резко объявила:

— Мне надо серьезно поговорить с тобой.

Хозяин жестом указал на диван. Девушка села, последовав его примеру, оправила юбку, чтобы та не столь сильно обнажала ноги, сложила руки на коленях.

— Насильное удержание меня в замке — далеко не шутка.

— Знаю. Я с первого дня знакомства распознал твою серьезную натуру. И довольно глупо с моей стороны смеяться над тобой. — Его рука соскользнула со спинки дивана, оказавшись за ее спиной. — Признаюсь откровенно, я с большим уважением отношусь к твоим многочисленным достоинствам.

Пожалуй, он сидел слишком близко. Клара почувствовала, как напряглось тело. Но если отодвинуться, то сразу обнаружится, что близость небезразлична ей. А зачем давать ему дополнительные козыри? Лучше изображать полное равнодушие, держаться так, словно синьор Висконти ее нисколько не волнует.

— Раз ты по достоинству оценил меня, значит, не оставишь без внимания мои слова. — Девушка с трудом поборола желание пересесть на другой диван. — Смогут пройти недели, прежде чем Билл получит твое сообщение. А узнав о случившемся, неизвестно, как поступит. Я не уверена, что он захочет усложнять себе жизнь и заниматься моим освобождением.

— Отец бросит в беде собственную дочь? Возможно ли?

Нет, Леонардо не принимаем разговор всерьез. Затаенная издевка слышалась в его голосе, который обволакивает ее, проникая в каждый уголок души. Оливковые от загара длинные пальцы медленно, осторожно перебирали и гладили блестящие пряди ее волос, наслаждаясь их шелковистостью. Боже, он притягателен до невозможности…

— Но дело в том, что Билл не относится ко мне как к дочери. Мы совершенно противоположные по характеру люди, а потому никогда не были особенно близки. После того как умерла мать, Билл отдал меня в пансион. И мы виделись очень редко. А когда встречались, я всегда старалась убедить его изменить необузданный образ жизни. Однако ничего не выходило. Вино, женщины, живопись — вот круг его увлечений. — Кларе стало намного легче, если бы Леонардо перестал касаться ее волос. — Он наслаждался всем, чем одарила его природа. Он чрезвычайно эмоционален. Что касается меня, то я, в отличие от него, предпочитаю упорядоченный деловой стиль. Поэтому ради меня он вряд ли откажется от удовольствия, которое ему доставляет общество с Глорией. Вот что я хотела тебе объяснить.

— Да нет, — после небольшой паузы заметил Висконти. — Ты говоришь совсем о другом. — Его пальцы по-прежнему играли мягкими светлыми прядями. — Ты пытаешься доказать мне, а возможно и себе, что лишена чувственности, что тебя не привлекает мужской пол и что ты напоминаешь запрограммированного робота.

Он подвинулся ближе, повернул к себе ее лицо, вынуждая Клару смотреть в свои черные горящие глаза.

— Но тебе не убедить меня. Я без труда могу распознать страсть под любой маской. Видел, как она закипала в тебе, рвалась на волю, разрушая оболочку, в которую ты изволишь прятаться.

Теплые сильные пальцы ласкали нежную кожу, и бесчисленные нервные окончания жадно ловили легчайшее прикосновение. Девушка резко отвернулась, краснея, словно ее уличили в чем-то безнравственном.

Однако ее обнаженная талия, несмотря на сопротивление, тут же оказалась в плену настойчивых рук.

— Ты очень страстная женщина. Хотя почему-то стараешься скрыть свои чувства. Впрочем, я могу доказать… — прошептал он.

Нет! — сказал ее разум, но язык не повиновался. Клара теряла остатки самообладания, когда чуткие пальцы проникли под тонкий шелк блузки и приятными массирующими движениями ласкали грудь с набухшими сосками, которые не скрывало прозрачное кружево изящного бюстгалтера. Волны небывалого возбуждения накрыли девушку с головы до ног, почти лишив дыхания, а затем, разбившись в миллионы мелких брызг, просочились в каждую клеточку объятого трепетом тела.

Мужчина сосредоточил ласки на сосках, ставших твердыми, дразня и поглаживая их подушечками пальцев. Клара дрожала будто в лихорадке, распутной лихорадке сладострастия. Ее бросало в жар, гладкая кожа стала влажной. Не в силах противостоять желанию, она издала слабый стон и прильнула к Леонардо, обвив руки вокруг его шеи. Она подняла пылающее лицо, жаждущее поцелуев, и уже чувствовала ответный жар мужских губ.