– Анри, куда же ты пропал? – капризным тоном спросила она. – Совсем забросил гостью… А что это у тебя?

– Иди, посмотри!

Две темноволосые головы склонились над птичкой, а Дороти быстро зашагала к дому. Слава Богу, не успела признаться! Верно, говорят: все, что ни делается, к лучшему… А Анри придется проучить! Она откроется ему только тогда, когда он полностью подчинится Дотти и признается ей в любви. Хорошо бы это случилось поскорее!

Дороти открыла шкаф и задумалась. Что надеть к ужину? Впрочем, какая разница? Катрин из кожи вон вылезет, а сделает так, что все внимание будет приковано к ней. Да и зачем соперничать с этой хищницей? Она играет свою роль и сыграет ее до конца.

Коварно улыбнувшись, Дороти вынула черное вечернее платье из крепа, совершенно неподходящее к семейному ужину, но выбора у нее не было: играть так, играть! Натянув платье, подошла к зеркалу. Глубокий вырез подчеркивал грудь, мягкая драпировка фалдами ниспадала к черным изящным босоножкам на шпильке. Не хватает последнего штриха – украшения на шею.

Дороти покопалась в ящике туалетного столика и извлекла кулон из горного хрусталя – талисман, который она хранила с детства. То, что нужно! Она надела кулон и старательно замаскировала дешевую застежку под волосами. На матовой коже хрусталь заиграл как бриллиант в двадцать каратов, не меньше. Катрин лопнет от зависти! Для комплекта Дороти нацепила сережки, которые одолжила у горничной Дотти, – длинные висячие побрякушки под бриллианты. Класс! Как выражаются герои американских фильмов: «Детка, ты выглядишь на миллион баксов!»

Дороти покосилась на часы: пора спускаться к ужину. Пожалуй, стоит задержаться – так ее появление будет еще эффектнее. Когда через десять минут она вплыла в гостиную, Анри, Мишель и Катрин – все трое в повседневной одежде – приветствовали ее гробовым молчанием.

– Разве мы идем на званый ужин? – Глаза Анри блеснули юмором.

– Да нет! – защебетала Дороти. – Просто захотелось покрасивше одеться.

Анри остановил взгляд на ослепительном кулоне и слезках-стекляшках в ушах.

– Балдеж, да? – с сияющей улыбкой сказала Дороти, ни к кому определенно не обращаясь. – Это мне Анри подарил.

Катрин позеленела от зависти. Мишель под впечатлением роскошного подарка утратил дар речи, а Анри заволновался, предвидя очередные проделки неугомонной «невесты».

Дороти подбежала к нему и взяла под руку.

– Ну, давай, котик, скажи поскорей, зачем я надела эти украшения?

– Чтобы Катрин хватил удар, – еле слышно шепнул он и громче добавил: – Скажи сама, любовь моя. Вижу, тебе не терпится похвалиться.

Дороти повернулась к гостям.

– У нас сегодня юбилей. Две недели, как мы помолвлены.

– Ваш будущий супруг очень щедр! – заметила Катрин медовым голоском. – Только должна вас предостеречь: такие дорогие украшения опасно носить открыто. Дотти, на вас могут напасть грабители.

– А где же их тогда носить? – Дороти презрительно хмыкнула, нежно прильнула к жениху и, заглянув ему в лицо, затрепетала ресницами.

От ее близости, манящего запаха ее тела Анри напрягся, его загорелые щеки стали еще смуглее от румянца… Дразня его, Дороти приоткрыла губы. Анри не отрываясь, смотрел ей в глаза и учащенно дышал.

– Ну, ты и стерва! – шепнул он ей на ухо. – Дотти, это что еще за новая игра?

– Даю понять Катрин, что ей ничего не светит. Пусть держится подальше от моего жениха.

– А у тебя неплохо получается! Знаешь, Дотти, у меня руки так и чешутся тебя отшлепать!

– Приятно слышать! Тебя что, это возбуждает?

– Представь себе, да.

Но тут вошла Элен, и Дороти пришлось оставить последнее слово за Анри. На миг Элен опешила от «великолепия» Дороти, но с завидной выдержкой взяла себя в руки.

– Как прекрасно вы выглядите, моя дорогая! Вы нас всех приятно удивили.

– Благодарю. – Дороти любезно улыбнулась, и ей снова пришло в голову, что, когда приходится вводить в заблуждение мадам Ромье, весь этот розыгрыш не доставляет ей ни малейшего удовольствия.

– А вы уже видели подарок вашего сына Дотти по случаю помолвки? – спросила Катрин хозяйку дома.

Элен посмотрела на кулон, заглянула в глаза «невесте», и Дороти была готова поклясться, что вид у нее заговорщицкий.

– Прелестная вещица, под стать невесте! – заметила мадам Ромье и многозначительно переглянулась с сыном. – Пожалуй, пора ужинать.

Анри, вне себя от радости, что, наконец, сменили тему, повел всех на террасу, где уже накрыли стол: свежая лососина и разнообразные салаты.

Что может быть лучше? – думала Дороти. Изысканный ужин в старинном замке в обществе двух красивых мужчин – в одного она влюблена – и очаровательной хозяйки. Только присутствие Катрин все портит. Дороти представила себе, как бы чудесно жила здесь, став женой Анри. Хотя с Анри ей было бы хорошо везде…

– О чем задумалась? – прервал ее грезы Мишель.

Вздрогнув, она вернулась с облаков на землю и сказала специально для Катрин:

– Думаю, чем займусь, когда буду жить здесь постоянно.

– Ну постоянно – это вряд ли! – возразил Анри. – Мы будем жить и в Оуквилле.

– Вот здорово! Никогда еще не была в Калифорнии!

– Так вы на самом деле собираетесь пожениться? – спросила Катрин. – Или ваша помолвка будет длиться вечно?

– Ну, нет! Со мной этот номер не пройдет! – Дороти прильнула к Анри. – Дорогой, ну когда же мы поженимся? Мне нужно выбрать свадебное платье и решить, кого приглашать на свадьбу.

– Никаких гостей! Я не намерен устраивать пышное торжество.

– Анри, разве так можно! – упрекнула его мать. – Почему ты не считаешься с желанием Дотти?

– Мама, я уверен, Дотти сделает все, чтобы мне было приятно.

– Только не тогда, когда речь идет о нашей свадьбе, – капризным тоном заявила Дороти. – Хочу, чтоб все было по высшему разряду.

– Обсудим это потом, – сдерживая раздражение, выдавил Анри.

Краем глаза Дороти заметила кривую усмешку на губах Катрин: видно, догадывается, что у нее с Анри не все гладко. Дороти решила исправить дело и, подвинув свой стул поближе к Анри, нежно погладила его ладонь. Кожа у него была прохладной и гладкой, и она представила себе, что лежит рядом с ним и ласкает его…

От одной только этой мысли у нее вспыхнули щеки, и она украдкой взглянула на Анри. Вдруг он заметил ее смятение? Но ему было не до этого: он с трудом справлялся с собой. У виска дергался нерв, рот напряженно сжался… Дороти как током пронзило щемящее чувство нежности, и она чуть было не обняла его на глазах у всех.