Впрочем, большого значения это не имело. Хотя бы потому, что через эту сеть, через связывающие его с ней нити в Алвиса хлынула энергия, возвращая ему тепло и способность мыслить, а также двигаться.

И минут пять он стоял неподвижно, насыщаясь этой энергией и теплом, впитывая их в себя, словно губка. Когда же эти пять минут прошли, он двинулся дальше. Он свернул в сторону и ушел с превратившейся в грязевое болото дороги в глубь леса. Где-то там, не очень далеко, в этом насквозь промокшем лесу, было существо, отчаянно пытающееся спастись, нуждающееся в ком-то большом и сильном. Конкретно — в нем.

Он нашел это существо. С помощью линий это было не трудно. Он нашел его и спас. Линии исчезли — сразу, резко, словно кто-то стер их одним движением руки. И мир снова стал привычным и знакомым.

Через несколько часов, все-таки добравшись до города, сидя в тепле гостиницы и поедая горячую похлебку из мяса игуанодона, обильно сдобренную корнями съедобного папоротника, Алвис вспомнил о линиях и усмехнулся.

Что только не привидится людям, находящимся на грани жизни и смерти.

Кстати, существо, которое он спас, так и осталось с ним. Отзывалось оно на имя — Дьюк.

— Ну как? — спросил Алвис у таксиста. — Достаточно?

Тот помотал головой, словно гурман, которого оторвали от вкусного блюда, и тихо попросил:

— Еще, еще немного. Ну, еще самую малость.

Алвиса передернуло от отвращения. Но остановиться он уже не мог. Что-то с ним происходило странное, и виноват в этом был несомненно таксист, каким-то образом заставлявший его вспоминать и вспоминать.

Это было нечестно, не по правилам, вопреки уговору. Но остановиться было уже невозможно. Алвис закрыл глаза…

Физиономия у лавочника была паскудная — дальше некуда. Морда дэва тоже особым благообразием не отличалась.

Они схватили Алвиса за руки, и лавочник издал радостный вопль:

— Попался! Попался, сукин сын! Ну, сейчас…

В вопле этом чувствовалась такая радость, словно лавочник получил известие, будто сегодня после обеда, при большом стечении народа, его вознесут на небеса. Может, большинство лавочников вполне искренне верят, что за каждого пойманного воришку им прощается половина грехов?

Алвис рванулся из последних сил, но его держали крепко. Убедившись в этом, мальчик перестал сопротивляться, обмяк. Незачем злить тех, от кого зависит его дальнейшая участь.

Он несомненно попался. Что дальше? Станут его бить сейчас или сначала выведут на улицу? И вообще, может, удастся битья как-нибудь избежать?

— Попался, попался! — продолжал завывать лавочник.

Дэв молчал. Плохой знак. Наверное, все-таки побьют. Кстати, как? Могут побить и так, что на всю жизнь останешься инвалидом.

Алвис заскулил, тоненько и жалобно. Так, как нужно. Конечно, разжалобить лавочника этим он не рассчитывал. Но дэв… Кто знает, может быть, это как-то подействует на него.

Подействовало.

— Ладно, — сказал страж порядка. — Если ты надумаешь этого детеныша бить, то я выйду на улицу. По закону это не положено. Смекаешь?

— Угу, смекаю, — радостно улыбнулся лавочник. — Еще как смекаю.

После этого он быстро оглядел свою лавку, видимо, выискивая предмет потяжелее.

Алвис издал отчаянный вопль и пустил слезу.

— Я пошел, — быстро проговорил дэв. — Делай с ним что хочешь. Только не убей. Иначе мне придется отвечать.

— Не убью, — злобно пропыхтел лавочник. — Я его даже бить толком не буду. Посажу пару раз на каменный пол с размаха. Всю оставшуюся жизнь будет помнить, как красть.

— Как хочешь. Только чтобы без большой крови. А то моему начальству это может не понравиться.

— Никакой крови не будет, — заверил лавочник. — Я сделаю, что нужно, очень аккуратно.

Алвис попытался прикинуть, сможет ли он справиться с лавочником, когда дэв уйдет. Вряд ли. Дядька тот был здоровый, килограмм на сто, не меньше. А Алвис… Сможет ли справиться с такой тушей худой четырнадцатилетний мальчишка?

Впрочем, в драке главное не вес и мускулы. Главное — голова. И все-таки уж больно лавочник был здоров.

— Не уходите, — проскулил Алвис. — Он убьет меня, убьет.

Дэв почесал за ухом.

— Может, и в самом деле отдашь мне мальчонку? Явно не из озорства он у тебя этот каравай хотел стащить, а с голодухи.

— Вот эти-то и самые вредные, — мрачно сказал лавочник и выкрутил Алвису руку так, что у того в глазах потемнело. — Ишь, работать не желает Мал еще. А воровать уже очень даже способен. Я его в последний момент поймал. Еще немного, и смылся бы, как пить дать смылся.

— Все равно, как-то это неправильно.

Дэв все еще колебался.

— Неправильно, говоришь? — осклабился лавочник. — Хорошо, забирай его, забирай. Только учти, отныне, как только у меня что-нибудь украдут, я буду вычитать стоимость пропавшего из тех денег, которые плачу тебе за заботу. Как, подходит?

Дэв снова почесал за ухом. Такая перспектива его, конечно, не устраивала. Попробуй потом проверь, украли что-то в самом деле или лавочник решил зажилить деньгу. Да и начальству, с которым приходится делиться доходами, объяснить, почему они уменьшились, будет затруднительно.

— Ладно, черт с тобой, делай как знаешь, — буркнул дэв. — Только учти, убьешь детеныша, придется штраф платить.

Сказав это, он поспешно вышел из лавки, и Алвис с лавочником остались один на один.

— А и заплачу, — злобно улыбнулся лавочник. — Только сначала сделаю так, как задумал.

— Ой, дяденька, больно! — завопил Алвис. — Ой, пустите меня!

Рассчитывать на снисхождение было бессмысленно. Он рванулся отчаянно, изо всех сил, поскольку понял, что сейчас начнется самое страшное. Ему даже удалось каким-то чудом высвободить руку. Вот только убежать он не успел. Лавочник клещом вцепился ему в куртку, крутанул его по лавке, так что Алвис с размаху налетел на здоровенные весы и больно ушиб об них колено.

— Не уйдешь, змееныш, — с ненавистью пропыхтел лавочник и с размаху врезал мальчишке кулаком по спине.

Алвис перелетел через весы и рухнул на стоявшие за ними глиняные кувшины. Конечно, те разлетелись на куски.

Лавочник злобно зашипел и, метнувшись к здоровенному, стоявшему у окна ларю, выхватил из-за него увесистую дубину.

— Ну, сейчас ты за все заплатишь. Сейчас я из тебя дух выбью.

Глаза у него были красные, налитые кровью, руки тряслись, с подбородка стекала тонкая струйка слюны.

Одним прыжком лавочник оказался возле Алвиса и замахнулся дубиной, явно нацеливаясь ударить по голове. Мальчишка откатился в сторону. Дубина попала по одному из уцелевших горшков, разнеся его на кусочки. Лавочник замахнулся еще раз.