– Мы ничего не ломали! По крайней мере… намеренно, – исправилась она. – И потом, мы забегаем вперед. Всего два дня прошло. Не будем бросать попытки.

Али вскинул голову:

– Значит, если у меня нет магии и у тебя нет магии… – В его голосе зазвучала тревога. – Что, если ни у кого ее нет?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что, если ни у кого нет магии, Нари. Пока меня не было, к тебе вернулись какие-нибудь способности? – Когда она отрицательно покачала головой, он продолжил: – Мой отец не мог лишить кого-то магии на таком большом расстоянии. Когда он использовал печать, она действовала только на тех, кто находился в его присутствии. Но что, если мы все-таки сломали кольцо пророка?

Ох. У Нари пересохло во рту. Об этом она как-то не подумала.

– Мы все исправим, – ответила она, стараясь говорить с уверенностью, которой не чувствовала. Она прочистила горло. – Впрочем, не могу не отметить, что это немного уравняет наши шансы против Манижи, если мы все будем одинаково бессильны.

– Насчет этого… – В голосе Али смутно послышалось смущение. – Я не… абсолютно бессилен. У меня в запасе есть еще это. – Он потянулся к реке и поманил ее ладонью к себе.

Вода хлынула к нему. Тонкая струйка влаги закрутилась в ладони, как крошечный циклон, но вдруг Али дернулся, будто от боли, и циклон упал.

– Ага, – язвительно протянула она. – Вот оно что. Очередной секрет, которых, по твоим собственным словам, у тебя нет.

– Парочка, пожалуй, наберется, – сознался Али. – Обо мне, о маридах, о войне… Я даже не знаю, с чего начать.

Если бы еще на прошлой неделе кто-то из дэвабадской королевской семьи захотел поделиться с Нари своими секретами, она бы охотно выслушала. Но сейчас она еле сдерживалась, чтобы не зажать Али рот ладонью, настолько она была не готова познавать новые ужасы волшебного мира.

– Может, не будем начинать? Во всяком случае, не сейчас. – Али непонимающе нахмурился, и Нари попробовала другой подход: – Однажды я спросила Субху, как она не ломается под натиском ответственности и продолжает лечить больных, невзирая на мрачность нашей работы. – Она сделала паузу. Мысли о Субхе причиняли боль: Нари мутило от страха за своих друзей-шафитов, когда она представляла, в каком состоянии они находятся. – Знаешь, что она мне сказала?

– Зависит от того, на каком этапе тогда находились ваши отношения. Насколько я помню, первые несколько недель были довольно ершистыми.

Нари сверкнула на него глазами, но в остальном проигнорировала замечание.

– Она сказала мне не расклеиваться на части. Нет ничего постыдного в том, чтобы позаботиться о себе и потом помогать тем, кто в тебе нуждается.

Али поерзал на месте.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю отложить обсуждение наших секретов на несколько дней. Вернуться в аптеку. Поесть. Познакомишься с Якубом поближе. Может, купим тебе новую одежду вместо… этой, – она кивнула на его рваную шаль.

– А потом?

Она взяла его за руку:

– Али, мы выбиты из сил. Ты не смог сразиться с Дарой, я не смогла сразиться с Манижей. А теперь мы оказались на другом конце света, в еще более отчаянном положении, и понятия не имеем, как вернуться. – Ее голос стал мягче. – Я знаю, что ты торопишься домой. Хочешь спасти сестру, спасти свой народ и отомстить за Мунтадира. Но мы не готовы. Давай подождем пару дней, восстановим силы и посмотрим, не изменится ли что-нибудь с печатью.

Али нехотя пришлось признать логику в ее словах.

– Наверное, ты права. – Он глубоко вздохнул, а затем быстро, как молния, стиснул и отпустил ее руку.

Поднявшись с земли, Нари заметила стайку смеющихся девушек, с бельем идущих к реке. Нил пылал в угасающем послеполуденном свете, и вокруг слышалось знакомое жужжание насекомых. Впереди, по улицам, ведущим обратно в Каир, сновали люди: кто-то шел домой, кто-то заглядывал в магазины, кто-то ставил столики под кофе и нарды.

Али тоже встал. Сейчас он выглядел немного получше, и в его чертах снова читалась свойственная ему решимость. Он сказал:

– Я знаю, что дела обстоят скверно, но я верну нас в Дэвабад. Обещаю. Мы найдем дорогу домой.

Нари не сводила взгляда с египетских улиц.

– Домой, – повторила она, и у нее перехватило горло. – Конечно.

Аэшма прищелкнул языком, разглядывая творение Дары с нескрываемым восхищением.

– А вот это действительно вещь, достойная истинного дэва. – Он улыбнулся Даре, сверкнув клыками. – Видишь, что получается, когда ты принимаешь свою магию вместо того, чтобы обижаться?

Дара метнул в него сердитый взгляд, но получилось вымученно. Ибо то, что помог ему сотворить ифрит, было поистине великолепно.

Кровавый зверь, созданный из дыма и крови самого Дары по образу и подобию громадного шеду. Его шкура была насыщенного янтарного цвета, а сверкающие крылья переливались всеми цветами радуги. Шеду, связанный с Дарой мысленно, расхаживал из стороны в сторону, и земля дрожала под его лапами размером с колеса колесницы.

Дара протянул руку и запустил пальцы в его гриву, высекая из темных косм огненные искры.

– Разве он должен быть таким… большим?

– Я убивал и покрупнее, – подбодрил Аэшма. – Всегда было приятно наблюдать, как Нахиды, их ездоки, разбиваются о землю. Похоже, после этого никто не исцелялся.

– Он на тебя похож, – вставил Визареш. – Гривой. Как знать, может, твоя Нари, если выживет, еще прокатится на нем верхом, – протянул ифрит с похотью в голосе, и Дара сделал глубокий вдох, напоминая себе, что Маниже еще нужны эти обормоты – а значит, ему никто не разрешал снести с плеч голову Визареша.

Поэтому он лишь наградил его свирепым взглядом.

– Как ты остер на язык, когда не убегаешь, сверкая пятками, от малолетних джиннов, которые кажутся младенцами по сравнению с тобой.

Визареш фыркнул:

– Я бы не прожил столько веков, если бы лез на рожон к существам, которых не понимаю, и этот «малолетний джинн» с дегтярными глазами, который наколдовал хлыст из воды, из их числа. – Он откинулся спиной на ствол абрикосового дерева. – Хотя и жаль, что я не дождался момента, как твоя подружка обрушила потолок тебе на голову. Было бы забавно посмотреть.

– Трус. Зато теперь понятно, почему ты сразу бросился к бану Маниже, рассказывать, что я пытался его поработить. Занятно, что о своем участии ты промолчал.

– Я не хотел неприятностей. Кроме того, – Визареш пожал плечами, бросив краткий взгляд на Аэшму, – я бы ни за что не поставил под угрозу наш союз с бану Нахидой. – Он прижал когтистую руку к сердцу. – Моя преданность не знает границ.

– Для тебя это что, шутки? – спросил Дара. – Джинны мертвы, а мой дом в руинах.