— Ты дверь закрыл? — обнимая меня, спрашивает.

— Конечно, — подтверждаю. — И времени у нас наверняка несколько часов. Пока рабочие у вагонов колеса поменяют и японцы припрутся с проверкой, мы хорошо отдохнем. Восток — дело неспешное.

— Тогда другое дело. Помоги платье снять, — потребовала Любка. — «Единственный путь к согласию и дружбе — снисходительное отношение одного из супругов к другому. В таком случае человек, проявивший снисходительность, является благочестивым и благодеющим»,[12]— провозгласила она, заваливая меня на диван и усаживаясь сверху. — Я готова понести соответствующее наказание, — блестя глазами, поставила меня в известность, — но только из снисходительности. Аллах вознаградит меня за труды и праведную жизнь!

Мне стало не до наблюдений за местными китайцами. А ведь когда-то я был первым корреспондентом, попавшим в Мукден после его захвата.

1921 год

Я прошел по пустому коридору и толкнул дверь. Ковалев мимолетно глянул и спокойно продолжил мазать хлеб маслом.

— Чай будете? — вежливо спрашивает.

Уютно так расположился за столом и с аппетитом ужинает. А мои треволнения ему совершенно неинтересны. Видит же, что мне страшно хочется взяться за стул и шарахнуть ему по плешивой голове, — и никакой реакции. И то — дедушке уже много-много лет, и титул старейшего журналиста Дальнего Востока носит не зря. Он начинал, еще когда никакого Харбина в проекте не имелось, и перебрался сюда чуть ли не одним из первых. В те времена газета выходила на двух страничках, с отвратительной бумагой, и краска пачкала руки. А он самолично писал большинство корреспонденций в своем любимом детище «Харбинская Правда».

— Надир Поладович, — жалобно говорю, — вам совсем не интересно, чем все кончилось?

Немного лести — совсем не лишнее. Отчество у нас употребляется по отношению к очень уважаемым людям. А так все больше по именам и фамилиям. С давних времен традиция идет. Так и писали прошения к вышестоящему начальству вплоть до Австрийской войны: «Бьет челом Ибрагимка такой-то».

— Молодой человек, — отправляя в рот очередную порцию, сообщил он, — зачем мне спрашивать? Я еще утром мог рассказать результат. Вы вроде неглупы и должны соображать. Когда приходишь с улицы и нет прямого указания содействовать, помогать, облегчать и иже с ним, с вами в лучшем случае вежливо поговорят и ничего конкретного не скажут.

— Ага, — с сарказмом соглашаюсь, — вежливо. На входе встречает узкоглазая личность с коповскими петлицами в звании лейтенанта и говорит: «Цо надо?» Смотрит документы и страшно вежливо советует: «Цол бы ты отсюда».

— У него шрамика вот здесь, — показывая на бровь, — нет?

— Есть.

— Тогда вам повезло. Этот узкоглазый тип — лейтенант Пак Суджон.

Я подождал разъяснений после прихлебывания чая из старой кружки, по возрасту как бы не старше хозяина, и, не дождавшись, старательно прокашлялся, напоминая о себе.

— Хороший журналист, — невозмутимо поведал Ковалев, — просто обязан знать нужных людей. Кто они, на что способны и насколько правдивую информацию дают. Люди слишком часто врут по поводу и без повода. Иногда просто желают приятнее выглядеть, а иногда и специально. Напишете ерунду какую — и попробуйте потом доказать, что не верблюд.

— Вообще-то я вчера приехал, и прямиком из Турции, — напоминаю.

— Да, любопытно было читать ваши репортажи. Благодатная тема война. Всегда есть о чем поведать. Умеете читателей завлекать. Еще бы не увлекались так сравнениями, а сосредоточились на конкретных фактах.

— Я это к тому, что знакомств завести не успел. И вообще не очень представляю здешние подводные течения. Главный редактор понукал скорее-скорее, без всяких объяснений. Вот с чего требовалось пороть горячку и гнать меня, если имеется такой специалист по местным делам?

— Хе-хе. Уверен, далеко пойдете. Так ненавязчиво польстить. Молодец. Еще бы немного подготовиться — и цены бы вам, молодой человек, не было. Белов ваш совсем не дурак и правильно все сделал. Любопытно, сам догадался или подсказали? Обычно у старых вояк одна извилина, и та от каски. А тут правильно дотумкал. Стоит только посмотреть по сторонам.

— ?!

— Маньчжурия всегда была странным местом. Впрочем, — добавил, подумав, — как и Сибирь. Освоение шло все больше нерусскими. Русским она представлялась далеким и холодным местом ссылки. В результате в наших краях всегда было двоевластие. Хазаки и назначенные из центра чиновники. Губернатор Дальневостока стремился подмять под себя Войско, а оно не менее энергично сопротивлялось. С появлением ВЖД и промышленных предприятий появилась и третья сила, с которой вынужденно считались все. Вечные проблемы — кто и кому по какому вопросу подчинен. Еще и настойчивое желание центральных властей пропихнуть в Маньчжурию русских переселенцев. Хазаки всегда не менее энергично указывали на наличие свободных территорий в Приамурье, регулярно напоминая, что там тоже по названию Маньчжурия, и очень не любили собственную землю отдавать. Вполне понять можно.

Он посмотрел на меня и усмехнулся:

— Уже подбираюсь к сути. Может, чаю будете?

Я поспешно ухватил чайник и налил себе кипяток в стандартный стеклянный стакан с подстаканником. В вагонах такие дают пассажирам, и кое-кто тырит. Зачем — ума не приложу. В магазине дешевле. Проводники залог берут. Именно чтобы не уносили. Им тоже неохота из своего кармана расплачиваться за чужие шалости. Добавил заварки и сахара, лишь бы он не отвлекался.

Ковалев скривил нос. Лекцию по правильному приготовлению чая я выслушал еще вчера. Искать самовар и отмеривать правильные дозы чайного листа не собираюсь. Не из вредности: смысла не вижу. Клади больше заварки — вот правильный метод.

— С появлением Республики, — с тяжким вздохом сообщил он, обиженный моей непроходимой тупостью в деле чайной церемонии, — очень вырос вес хазачества. Единственной вооруженной силы, без оговорок поддержавшей новый порядок. Чиновников поприжали, а значение ВЖД упало. Не самой дороги, а ее побочных предприятий. Нашлось кому строить новые фабрики и работать в шахтах без Управления железной дороги. Сначала после войны был серьезный спад, потом у нас начался экономический бум. Товары из Китая, производство всякого ширпотреба здесь. Качество не самое замечательное, зато цена ниже европейской и перевозка дешевле. Но время шло, добрались владимирские генералы и до Востока. Прямо отбирать привилегии было бы некрасиво и стратегически неправильно. И тогда изобрели такую замечательную вещь, как КОП.

— Позвольте, — не согласился я, — его создавали гораздо раньше. Вот у нас на юге в Ярославле…

— Вот! — довольно сказал Ковалев. — Совершенно верно, КОП существовал и раньше, но здесь присутствовал в крайне захудалом виде. В Маньчжурии все дружно поддерживали Салимова и всю военную команду. Никак особых мер не требовалось. Сидели два человека, следили за соблюдением экономических отношений между рабочими и хозяевами. Не сказать что совсем нечем заняться, однако не перетруждались. Но вы буквально сейчас произнесли заветное слово.