– То-то я смотрю, слово знакомое, пивал такой коньячок, – невнятно промычал Мачо, хлебая супчик.

– А знаешь, какой самый дорогой коньяк? «Людовик XIII» пятидесятилетней выдержки производства фирмы «Реми Мартен Груп». Его цена – две тысячи двести долларов. При его производстве из десяти бочек остается одна. Официальной датой производства коньяка является 1701 год.

– Ты так много знаешь, – уважительно протянул Юсупов.

Кошкин отмахнулся:

– По случаю года три назад приобрел энциклопедию алкогольных напитков мира, да и Аня просветила кое в чем.

– Ну, твоя жена – известный эрудит.

– Так, а где наше вино? О, легка на помине.

Влетела давешняя служанка с кувшином в руках и со сбитым чепцом на голове:

– Простите за задержку, благородные господа, пришлось лезть в погреб. Там у нас так темно, вот страху натерпелась.

– Надо было меня позвать, – приосанился Мачо.

– В следующий раз обязательно, – отчаянная, стрельнув глазами и вильнув бедром, исчезла.

– М-да, а ведь она к тебе клинья бьет, Илюха.

Тот лишь пожал плечами, разливая вино в большие кубки. Выпив для аппетита, вплотную занялись обедом. Кормили здесь отменно, и через полчаса черноглазая убрала со стола пустую посуду.

Парни, расслабившись, потягивали винцо из кувшина и негромко обсуждали сложившуюся ситуацию:

– Илья, как ты считаешь, какая на данный момент у нас главная цель?

Мачо, поперхнувшись вином, вытаращил глаза:

– Разве можно так, под руку, а если бы я нес патроны?

Откашлявшись, продолжил:

– На тебя, командир, видимо, акулий супчик повлиял, все глобальные проблемы решаешь.

– Не балаболь, отвечай по существу.

Юсупов повертел в руках пустой оловянный кубок и, слегка нахмурившись, выдал:

– Так ить золото, елы моталы.

– Узковато мыслите, товарищч, – развеселился Кошкин. – Слушай сюда.

Оба склонили голову к центру стола и заговорили вполголоса:

– У нас две цели, Илья. Первая – адаптация в этом времени и помощь нынешней Московии, будущей России. И ты правильно подметил – нужно золото и серебро, у государства нашего его маловато. Вторая цель – вернуться в свое время. Как? Это уже другой вопрос. Здесь слишком много лишних ушей, на корабле то же самое. Предлагаю выехать на природу, где в спокойной обстановке обсудим, так сказать, болевые точки.

– Целиком и полностью поддерживаю, я чичас. – Илья крутанулся на табурете и исчез за портьерой, отделяющей кабинет от общей залы.

Кошкин не торопясь допил кувшин французского вина, даже успел подремать, расслабившись. Илюхино «чичас» растянулось на час, и он разбудил всхрапнувшего Ивана:

– Откройте глазки, милорд, такси у подъезда, съестной припас с вином загружен.

– А, Мачо, не прошло и двух часов, а ты уже управился. Быстрый, однако…

Кошкин замолк, не закончив фразы. Знакомое выражение Илюхиной довольной морды все расставило на свои места.

– Где же соизволил оприходовать служаночку, любвеобильный ты наш?

Мачо, особо не смутившийся, пожал плечами:

– Где, где? В погребе. Вино выбирали. Прохладненько там, малоподходящая обстановка, прямо скажу.

– Никак, задницу застудил. Га-га-га, – развеселился Кошкин. – Ох, Илюха, Илюха, не доведут тебя амуры до добра. Но сегодня не считается.

– Это почему? – встрепенулся Мачо.

– По кочану! Слишком большое влияние на тебя полячка оказывала, подозрительно это.

– Правда твоя, командир, сейчас вроде как пелена с глаз спала.

– Теперь на природу! – и они степенно вышли из трактира. У низкого крыльца их поджидал транспорт, нанятый на весь день.

Открытый экипаж наполовину оказался заставлен корзинками с провиантом и даже присутствовал винный погребец в виде небольшого сундучка. Поверх запасов съестного лежал рулон парусины. Поминая нехорошими словами шпаги, цеплявшиеся за все, что попадется на пути, прыгнули в повозку. Направились к западу от бухты, проехали озелененную площадь и углубились в узенькой улочке между домами с лоджиями. Наконец, вырвались за пределы города и, оставив слева от себя дозорную башню Сан-Ласаро, нашли крохотную бухточку на побережье.

Пять прижавшихся друг к другу пальм давали отличную тень, а легкий бриз обдувал прохладным ветерком, очень уместным в этот жаркий день.

Выгрузив все припасы и снабдив возницу вареной курицей, отправили его отдыхать, наказав, чтобы держался в пределах прямой видимости. Немногословный мулат поклонился и направил возок в сторону мангровых зарослей.

Разложив кусок парусины, друзья изобразили походный стол. Мачо, повозившись в погребце, достал бутылку вина. Не заморачиваясь с сургучом, рукояткой револьвера отбил горлышко.

Бордовое вино хлынуло в кубки. Утолив жажду, скинули легкие кафтаны, оставшись в рубахах с пышным жабо – по моде этого времени. От шпаг избавились раньше, они валялись рядом на песке, но кобуры с наганами остались на поясе. Совсем без оружия, что голому посреди толпы на тротуаре.

– Наливай, Илья, добьем эту бутылку и обсудим кое-чего. Неплохое винцо, хорошо утоляет жажду.

Выпили.

Юсупов сел по-турецки, скрестив ноги, начал первым.

– Командир, я так полагаю, ты уже выработал диспозицию на наше будущее?

Кошкин откашлялся:

– Тут дело такое, не буду скрывать, о нашем незавидном положении советовался с Анной.

– Ну и правильно, она умней нас обоих.

Приободрившись, Кошкин продолжил:

– Так вот, по провалу во времени и возврата обратно на родину пришли к единому мнению – попали мы сюда не случайно. Кто-то или что-то нас отсюда не выпустит – только после определенной миссии.

– Какой?

– Э, Мачо, мы с Аней все извилины заплели, остается только догадываться. Жена считает, всему свое время. Будет такая подсказка – мимо не проскочим. Так что не станем попусту голову ломать и зря тратить время.

– Да, пойдем дальше, но один секунд, – и Юсупов опять нырнул за вином в погребец. В этот раз он достал кувшинчик емкостью с литр.

– Италийское вино, Хуана рекомендовала.

– Дык у нее осталось время еще что-то рекомендовать? Га-га-га.

– Будет тебе ржать, может, у нас чистые, большие отношения, – Мачо мечтательно прикрыл глаза.

– Ага, отношения ниже пояса, – пробормотал Кошкин.

Выпив по кубку изделия итальянских виноделов, захрустели ананасом – их числом четыре уложила в корзинку Илюхина зазноба. Что интересно, несмотря на расслабон и идеальное уединенное место, ни один из них не терял бдительности. По старой привычке – всегда настороже. Сидели морпехи, вернее, полулежали друг против друга, прикрывая спину товарища и оставляя сектор прямой видимости минимум двести градусов. Клапаны на кобурах приоткрыты, на всякий случай.