Честно говоря, мне было плевать.

Дверь оказалась заперта. Я вскинула новую любимую игрушку и послала очередь пуль в дверную ручку, а потом выбила ее.

В вестибюле было пусто. Возможно ли, что меня никто не ждал? Я прошла через все барьеры, они на меня среагировали. Я нахмурилась. Или на меня они не реагируют?

Если теперь я могу проходить барьеры, возможно ли, что я совсем их не задеваю и меня нельзя заметить? Это мне бы очень пригодилось. И все равно, я же только что стреляла из автомата. Это наверняка должно было привлечь чье-то внимание.

Когда меня атаковали, это произошло так, словно на меня из пустоты обрушилась каменная стена, и в третий раз за день я свалилась на задницу. Кто-то выхватил у меня автомат и начал колотить меня, как очень быстрый боксер.

А потом в поле моего зрения мелькнуло лицо. Я вскрикнула, она вскрикнула, прекратила меня бить и обняла так крепко, что у меня чуть спина не треснула.

— Мак! — воскликнула Дэни. — Ты вернулась!

Я рассмеялась и расслабилась. Люблю я эту девчонку.

— Я говорила тебе, что ты крутая, Дэни?

Она скатилась с меня и вскочила на ноги.

— Нет. Никогда. Я бы это запомнила. Но можешь сказать это снова, если хочешь. И рассказать об этом всем остальным. Я не против.

Ее кошачьи глаза на мальчишеском личике сияли.

— Ты крутая, Дэни.

Я встала и забросила автомат на плечо. Пару секунд мы стояли и улыбались. Мы были очень рады друг друга видеть. А потом заговорили одновременно.

— Ты в порядке, Мак?

— Что с тобой случилось, Дэни?

— Ты первая. — Она восхищенно оглядела меня с ног до головы. — Чувиха, выглядишь обалденно. Мне нравится этот плащ. А что ты делала? Тренировалась с тяжестями?

Я покраснела. А потом закатила глаза. Таскаю автоматическое оружие и при этом заливаюсь румянцем? Надо побыстрее с этим справиться.

— Чувиха! — с уважением протянула Дэни. — С Бэрронсом? Ты все это время занималась с ним сексом? И поэтому вернулась из страны Нимфомании? Я так волновалась, когда ты не пришла в себя. Хотя, наверно, не стоило. Я нигде не могла тебя найти. Куда он тебя забрал? Я весь Дублин обшарила, искала тебя каждый раз, когда удавалось сбежать от Ро. А это было нечасто, — сказала она с кислой миной, но тут же просветлела. — Ты должна все мне рассказать! Все-все!

Я наморщила нос.

— Откуда взялось слово «чувиха»? Дэни надулась от гордости.

— А разве я теперь не говорю, как ты? Я смотрела много американских фильмов. И практиковалась.

— Мне больше нравилось, когда ты ругалась через слово. И я ничего тебе не расскажу. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Все, что тебе нужно знать, — это то, что я теперь в порядке. Я вернулась.

— Ты занималась сексом с Бэрронсом и не собираешься мне совсем ничего рассказать об этом? — Она выглядела удивленной. — Ничего? Даже одной малюсенькой детали?

О Господи. Как заметно, что ей всего тринадцать. Ну и что мне с ней делать?

— Ничего. Никогда.

— Ты жопа.

Я рассмеялась.

— Я тоже тебя люблю, Дэни.

Она улыбнулась.

— Я тебя спасла.

— Я это ценю. И я твоя должница.

— Можешь расплатиться, рассказав мне про секс.

— Если ты посмотрела столько фильмов, милая, ты знаешь о нем уже достаточно.

— Но ведь не… ну, ты понимаешь. Не о нем.

Я внимательно на нее посмотрела. Дэни говорила с придыханием. Все озорство исчезло; глаза стали, как у олененка. Дэни — непокорная хулиганка Дэни — выглядела так, словно чувствовала слабость в коленях. Меня это поразило.

— Теперь ты запала на Бэрронса? Я думала, что ты сходишь с ума по В'лейну.

— По нему тоже. Но когда Бэрронс пришел и вытащил тебя отсюда, чувиха, если б ты только видела, какими глазами он на тебя смотрел!

— Я не чувиха. Меня бесит это слово. — Я не собиралась спрашивать. — Ну и как же он на меня смотрел?

— Как будто у него день рождения, а ты была тортом.

Ну, хоть этот торт он не размазал по потолку. Кажется, Бэрронс все-таки получил свой торт и съел его.

Я моргнула. И отказалась дальше развивать ряд метафор. Мне было сейчас слишком сложно думать о Бэрронсе. Особенно о том, что касалось поедания тортов. Может, позже я и расспрошу Дэни о моих первых днях в аббатстве. Но сейчас у меня другие планы.

— Моя очередь. Что случилось с тобой?

Повсюду, где я могла видеть кожу рыжеволосой девочки, эта кожа была покрыта синяками. Особенно жутко выглядели предплечья. Два пальца были в шинах. Один глаз Дэни заплыл, губа была разбита, обе щеки покрывали желто-бордовые синяки, которые уже начали заживать.

Дэни резко отвернулась.

Я тут же напряглась.

— Что? Кто-то идет?

— Тут больше нельзя этого определить, — пробормотала она и снова оглянулась. Коридор был пуст, но Дэни понизила голос. — Я пыталась пробраться в Запретные Библиотеки. Но пока что это не срабатывает.

— Что не срабатывает? Попытки врезаться в дверь на высокой скорости?

Она пожала плечами.

— Вроде того. В основном меня отбрасывало. Это ерунда.

— Для меня не ерунда. Похоже, суперисцеление в твои способности не входит. Попытайся быть немного осторожнее, ладно?

Она бросила на меня быстрый удивленный взгляд.

— О'кей, Мак.

Неужели все в этом аббатстве так давно оставили ее одну, что простая забота о ее благополучии выбила Дэни из колеи?

— Я серьезно. Прекрати убивать себя, если в этом нет необходимости.

— Слушаю и повинуюсь, Бигмак. — Она нахально ухмыльнулась.

Бигмак. Это было как удар под дых. Алина называла меня Маленькой Мак. Иногда Младшей. А я величала ее Бигмак. Это была только наша шутка.

— Почему ты так меня назвала?

— Фильмы. Американские штучки. «МакДональдс». Ну, все такое.

— Не называй меня Бигмак, и я не буду называть тебя… Даниэллой. — Я просто предположила, но по тому, как скривилось ее лицо, поняла, что попала в цель. — Договорились?

— Договорились.

— Где мое копье?

Дэни снова напряглась и опять оглянулась по сторонам.