— Лучников на левый борт, — приказал Леха, поняв, с какой стороны их будут атаковать.

Токсар направил триеру навстречу ближнему «греку», на палубе которого стояли, построившись и подняв щиты, морпехи. Когда между кораблями оставалось всего метров пятьдесят, раздалась команда и гребцы триеры противника резко втянули весла внутрь, надеясь обломать своим корпусом все весла «Ойтосира». Маневр был выполнен безукоризненно, и скифы должны были мгновенно потерять ход, став легкой добычей. Но не тут-то было. Экипаж этой триеры не просто помнил уроки Иллура, но был вымуштрован лично адмиралом. Гребцы успели убрать весла по левому борту на секунду позже греков. И два корабля на полной скорости пронеслись мимо, лишь соприкоснувшись бортами.

Зато Токсар успел отдать команду, и выстроившиеся по борту лучники окатили корабль противника градом стрел. Греки, правда, ответили тем же. И с обеих сторон на палубу повалились десятки убитых. Адмирала, в которого целилось сразу несколько греков, прикрыли щитами охранники. Один из них упал замертво, получив стрелу в глаз.

Проскочив «Ойтосир», греческая триера попала под удар шедшей следом и чуть в стороне триеры скифов. Ее капитан вовремя совершил поворот, направив свой корабль в борт защитникам Тернула, и его план удался на славу. Со страшным грохотом таран вошел в борт греческой триеры, отчего половина ее пехотинцев посыпалась в воду. Но остальные проявили чудеса ловкости, под градом стрел перебравшись на корабль противника и перейдя в наступление вместо того, чтобы спасать свои жизни. Немногочисленные греки в ярости рубили мечами скифских солдат и моряков. На палубе триеры завязалась ожесточенная драка.

— Не хватало еще, чтобы они захватили нашу триеру, — проговорил Леха, наблюдая за удалявшимися кораблями, сцепившимися, казалось, намертво.

Затем адмирал снова повернулся вперед, вглядываясь в сторону второй линии кораблей противника. Это были биремы. На одну из них «Ойтосир» тут же налетел с ходу, протаранив и почти подмяв под себя. От столкновения с другим кораблем триера даже затормозила, потеряв ход. Пока лучники добивали экипаж невезучей биремы, с другого борта к ним подошла вторая, капитан которой надеялся взять на абордаж корабль скифов и захватить его вместе с адмиралом. В воздух взлетели крюки, впиваясь в борт и цепляясь за снасти. Греческие пехотинцы, ловкие как обезьяны, закинув за спину щиты, быстро вскарабкались по веревкам на палубу более высокого корабля. И четверо из них вскоре оказались буквально в нескольких метрах от скифского адмирала. Изрубив в куски вставших на пути лучников, они напали на охранников Ларина.

Не дожидаясь, пока до него дойдет очередь, Леха сам выхватил меч и поднял с земли круглый щит одного из убитых. Токсар уже схватился чуть в стороне с греком. Не прошло и мгновения, как заколов последнего рослого охранника, перед адмиралом возник посланец Эллады в кожаном панцире, усиленном медными пластинами по всей груди, с коротким мечом, большим и круглым, прикрывавшим полкорпуса щитом. Его шлем, украшенный белым гребнем, почти полностью закрывал лицо и нос. Лишь глаза блестели яростью сквозь прорези.

Без всяких криков воин подскочил к Лехе и рубанул мечом с плеча, надеясь отсечь адмиралу голову. Но Лехе была дорога своя голова, и он принял удар на щит, отведя его в сторону, но тут же нанес ответный в грудь. Грек увернулся — клинок Ларина лишь рассек воздух, — а затем, присел и выбросил руку вперед, стремясь поразить своего противника в пах. Но скифский адмирал и тут не сплоховал, отпрыгнув в сторону и успев опустить щит, который завибрировал от удара.

Перемещаясь по палубе и обмениваясь ударами, достойные друг друга противники еще некоторое время кружились, словно в танце, до тех пор, пока грек не совершил роковую ошибку. Решив, что выяснение отношений слишком затянулось — еще ни один воин не продержался против него так долго, — он резко бросился вперед, вытянув руку с мечом. Но слишком далеко отставил в сторону щит, открывшись на мгновение. Лехе этого хватило. Он присел, позволив клинку грека чуть задеть плечо, но зато сам вонзил ему меч в живот почти по самую рукоять, услышав треск панциря и увидев брызнувшую по лезвию кровь. Выдернув меч, адмирал ударом ноги отбросил от себя тело греческого пехотинца.

И, повернув голову в сторону Токсара и пятерых подбежавших солдат, проговорил, сплюнув:

— Живой я, живой. Добивайте остальных!

Спустя десять минут палуба была очищена от греческих морпехов. Несколько человек даже успели пробраться под верхнюю палубу и заколоть пятерых гребцов. Но корабль и без них мог двигаться дальше.

— Давай быстрее правь к берегу, — приказал Леха, осмотрев в наступавших сумерках акваторию, на которой шло сражение, и узнав последние новости о потерях. — Вон видишь, биремы уже бегут в город. Может быть, успеем ворваться на их плечах и захватить ворота. А здесь и без нас разберутся.

Бой действительно подходил к концу. Над рекой опускался вечер, воздух быстро темнел. Яростная атака греков, которым удалось-таки протаранить пару скифских триер, а одну даже поджечь, на том и закончилась. Все триеры противника были уничтожены либо таранным ударом, либо взяты на абордаж. Биремы с пехотинцами тоже доставили скифам немало хлопот, но все же посланцы Иллура уже почуяли запах победы. А боги не стали защищать греков.

Несколько кораблей дрейфовало мимо Тернула, сцепившись абордажными крюками. На них еще шла драка. Но оставшиеся целыми биремы защитников, а таких было три штуки, сочли за благо укрыться в гавани, не дожидаясь пока их пустят на дно скифские артиллеристы. Все равно присутствие этих бирем уже ничего не решало. Бой был греками проигран.

Зоркий адмирал увидел в их бегстве верный шанс захватить город малой кровью. Биремы направлялись к самому краю пирса в гавани, примыкавшей к главной крепостной стене и отгороженной от берега с двух сторон стенами пониже. Мимоходом адмирал отметил, что придумано было неплохо. К кораблям, стоявшим в гавани, с берега было не подобраться. Но от крайнего пирса через небольшие ворота вверх шла мощеная камнем дорожка к главным, еще открытым воротам в башне. Защитники города явно не собирались закрывать их пока последний морпех не укроется за стенами. Ведь в случае осады, которая теперь стала неизбежной, это были лишние воины.

— А ну налегай на весла! — крикнул адмирал.

— Догнать биремы! — вторил ему Токсар, мгновенно поняв замысел Ларина.

И «Ойтосир» в сопровождении еще одного корабля устремился в погоню, выйдя из общей схватки. Не успели греки достигнуть берега и устремиться наверх, как из сгущавшихся сумерек вынырнула триера скифов. С ходу врезавшись в пирс и разворотив его, «Ойтосир» остановился. Второй корабль немного отстал.

— За мной, ребята! — первым спрыгнул на мокрые доски адмирал, увлекая за собой солдат, — время не ждет. Лучники, вали всех подряд! Мы должны захватить ворота!

Даже услышав шум позади, греки не сразу сообразили, что произошло. Ведь к тому моменту уже было достаточно темно. А когда они разглядели своих преследователей, то было поздно. Ларин с Токсаром и еще человек сорок пехотинцев, пробежав по мосту через ров, ворвались прямо через главные ворота в башню, круша все на своем пути.