И все-таки я решился. Милана на суд идти не должна. Психика может не выдержать. Я решил взять весь удар на себя. Обычная для меня история.

Как я и думал, Кержаков не ожидал, что его супруга не придет в суд. Потом злые или добрые языки рассказали мне, что там была домашняя заготовка: Милану надо довести до истерики или, еще лучше, до обморока и таким образом показать суду, что мать ребенка нездоровый и неуравновешенный человек. Бывший футболист страшно возмущался, что мать ребенка не пришла на суд, но еще больше он был возмущен тем, что я открыто сказал суду: «Уважаемый суд! Это я настоял на том, чтобы моя доверительница — Милана Кержакова-Тюльпанова — не присутствовала сегодня в зале, не отвечала на вопросы человека, которого любила, а может быть, любит до сих пор и который удерживает, как в заточении, как заложника, ее годовалого сына. Да, психика двадцатилетнего человека, одновременно потерявшего, пусть и в разных обстоятельствах, отца, мужа и сына, может не выдержать… Ее адвокат и доверенное лицо, наделенный всеми полномочиями, может представлять Милану Кержакову-Тюльпанову на суде. Я, адвокат Александр Добровинский, взял ответственность за судьбу моей доверительницы и ее сына, по крайней мере в данном разбирательстве, и это не ограничивается теми доказательствами, которые я намерен предоставить правосудию на данном процессе, уважаемый суд, я еще в ответственности за ее здоровье. Моя доверительница на заседания ходить не будет. И законом это допускается. Это мое решение».

Помню, как Марина после того, как я закончил говорить, показала мне большой палец, поднятый вверх, а противник — средний. Это были два высочайших комплимента.

В этот день заседание началось в 10 часов утра. Как я уже говорил, решался вопрос о временном проживании ребенка в течение всего судебного процесса. Каждый аргумент противной стороны нужно было перевернуть в свою пользу:

И так далее. Кроме этого, был, естественно, и целый каскад аргументов с нашей стороны, включая психологические исследования о необходимости общения ребенка с мамой в таком возрасте и сам факт того, что стороны никогда не договаривались о проживания сына где-либо и это решение было принято отцом единолично, и еще десяток других вещей.

В половине шестого вечера суд удалился в совещательную комнату. Я встал из-за стола, вернее, даже не встал, а как-то выполз, полностью обессиленный, отдавший все эмоции и всю энергетику этим семи с половиной часам.

А потом нас ждало еще одно испытание: два с лишним часа ожидания того, что определит суд. И бесконечные звонки клиентки: «Ну что, какие новости?»

И наконец, как звон колоколов в утреннем пробуждении: «…определить проживание ребенка на весь период судебного разбирательства с Миланой Кержаковой-Тюльпановой».

Я вышел на улицу. Серый Петербург бросал в лицо холодный пронизывающий ветер нарастающего вечера. «Вот уже пятнадцать лет как я не курю, — подумал я. — В другой момент я бы уже выкурил всю пачку. А тут даже не хочется. Только бы найти какое-нибудь заведение и глотнуть обжигающе горячий кофе. И все. В поезд. К детям, в Москву».

Это была победа. Но это был еще не результат.

Впереди была апелляционная инстанция, которая оставила определение незыблемым, долгие месяцы борьбы с Кержаковым, который никак не хотел отдавать ребенка, попытка объясниться с Александром, удерживающим малыша, в моем открытом письме, полушпионская операция по вырыванию мальчика из цепких папиных рук и многое-многое другое.

В настоящий момент это решение суда вступило в законную силу — сын Миланы живет с ней, со своей мамой, пройдены психологические и медицинские экспертизы, Милана оказалась после всех проверок абсолютно чистым и независимым от наркотиков человеком. А очаровательный малыш играет с мамой, бабушкой и дядей. И абсолютно счастлив.

Собственно, и я тоже.

Потому что нет другого результата, кроме победы. Но и нет победы без результата.

В этой главе речь пойдет о разных типах переговоров и принципах их ведения. Исходя из того, какие переговоры вам предстоят, нужно выработать соответствующую стратегию. То, что блестяще сработает в одном случае, обернется проигрышем в другом, и наоборот.

Переговоры бывают нескольких видов. Деловые и личные. Индивидуальные и групповые. Открытые и засекреченные.

И в каждом случае работают свои правила, я бы даже сказал, этикет переговоров. Итак, давайте по порядку, начнем с самых сложных, в которых участвует большая группа людей.

Вот вы пришли командой. У вас должно быть несколько золотых правил.

Нужно заранее договориться, расписать роли и сценарий переговоров. Кто из вас выступает первый? Кто завершает беседу? Кто задает вопросы? Кто отвечает противоположной стороне? Кто главный — капитан команды, который регулирует тему? Кто из вас «хороший», кто «плохой», кто «эксперт», кто «киллер»? Договорились ли вы о том, что не будете перечить друг другу — на переговорах делать этого категорически не стоит, чтобы не разрушать впечатления единого фронта.

А если вы будете спорить — то по каким-то причинам, о которых знаете только вы и которые преследуют определенную цель. И тому подобное. Обычно такую предварительную проработку никто не делает, хотя от «репетиции» может зависеть судьба вашей компании или семьи. Почему бы заранее не сесть с кругом переговорщиков-единомышленников и подробно не расписать, кто за что отвечает?

Тем более на деловых переговорах с большим количеством людей, когда против вас выставлена целая армия, обычно очень жесткий тайминг, напоминающий по темпу игру в пинг-понг. У вас не будет времени что-то предпринимать в процессе, поэтому нужно очень быстро и четко «отбивать мяч» по заранее обговоренным правилам.

Прежде всего надо определиться между собой, кто о чем ведет речь. Потому что, если все будут говорить об одном и том же, получится бардак, ваша команда покажет себя неподготовленными дилетантами и будет выглядеть жалко.