Ари уже шагал вниз.

— Западным путем, вокруг ледника, — отозвался он. — Этот путь опаснее: тоннель ведет по нижним уровням, там духи еще голоднее.

— Я уже истратил достаточно собственной кровушки, — пробормотал Клуаран. — Ну, показывай дорогу!

Они снова сели на коней. Скакуны вели себя боязливо, но обогнуть Эйгг-Локи внизу для них не составляло труда. Главной задачей было достичь цели до наступления темноты. На этом Клуаран и сосредоточился. Лучше было не думать о том, что поджидало их в конце пути.

«Я приступил к ковке цепей и ничего больше не видел и не слышал. Люди Эрлингра носили мне дрова, люди с гор по их просьбе доставляли мне руду.

Сын и Ионет заботились о моем пропитании, в те дни они не расставались. Она не подпускала его к озеру, на котором начал таять лед, твердя, что живущие там духи высосут из него кровь. При Скворушке она никогда не заговаривала о мече, и я знал, что жизнь для нее не исчерпывается мечтами о самопожертвовании и мести».

Не глядя на вьющиеся над их головами привидения, они зашагали через большую пещеру навстречу своей спасительнице. Эдмунд чувствовал присутствие призраков, слышал, как они шепчут непонятные для него слова, но испытывал облегчение уже оттого, что они больше не смеют к нему прикасаться. Несколько минут назад, когда они окружили его, полезли в ноздри и в рот, как горький туман, он почувствовал, что они завладели чем-то у него внутри и тянут это что-то, как нить…

Одно из существ проплыло у самого его лица, белые очи глянули прямо ему в глаза. На этот раз он смог разобрать шепот:

— Провидец… Провидец…

Почему их так влекло к Элспет? Что произошло с девочкой в то мгновение, когда призраки полностью ее заслонили? Когда при окрике женщины они взмыли вверх, Элспет стояла на коленях с зажмуренными глазами, с перекошенным, словно от боли, лицом. Потом она как будто пришла в себя, позволила Эдмунду поставить ее на ноги. Теперь она медленно брела, с трудом держась на ногах.

— Сюда. — Темноволосая женщина ждала их под вырубленным в скале сводом. В ее руке горел факел, освещавший лицо. Она указала на темный проход. — Духи постоянно голодны, их влекут тепло и свет, — объяснила она. — На более высокие уровни они не проникают, да и причинять вред моим гостям не отваживаются — знают, какая за это положена кара.

— Кто ты? — не вытерпел Эдмунд. — Ты живешь здесь?

Женщина молча улыбнулась.

«А она красавица, — подумал он, — стройная, с бархатными глазами, совсем как моя матушка, только более узколицая».

Осанкой она была сущая царица. Оставалось гадать, как такая оказалась в этом проклятом месте.

— Меня зовут Эоланда, — заговорила она. — Я нахожусь здесь, но это не мой дом. — Она уже не улыбалась. — Идемте, потом поговорим.

Она подала руку белой от страха и дрожавшей всем телом Фрите, и северянка с благодарностью стиснула ее ладонь. Остальные побрели за ними, хотя Эдмунд замечал, с каким подозрением посматривает на Эоланду Кэтбар, замыкавший шествие.

В проходе было хоть глаз выколи, здесь тьму не рассеивало зеленое свечение, как в пещере, меч тоже померк, и источником света служил только факел в руке шагавшей впереди Эоланды. Фрита молча шла рядом с темноволосой проводницей. Эдмунд держался одной рукой за холодную каменную стену, то же самое делала шедшая с ним рядом Элспет. Теперь, когда рой призраков остался позади, к ней как будто вернулись силы, но она старалась не отходить от Эдмунда, которому ее соседство тоже придавало сил.

— Что с тобой делали эти… существа? — спросил он ее тихо.

Она не сразу ответила, и он успел испугаться. Ее утомление было естественным, больше тревожил ее отрешенный взгляд: казалось, до нее не доходит смысл его слов.

— Они прижали меня к земле… — наконец пролепетала Элспет дрожа. — Сгрудились вокруг меня, звали… Сейчас мне уже лучше. Эоланда появилась очень вовремя.

— Нам повезло, — согласился Эдмунд. — Как ты думаешь, что ей нужно здесь, под горой?

— Сама не пойму, — ответила Элспет рассеянно, снова глядя на свою правую ладонь.

— А меч… — начал Эдмунд, еще не зная толком, в чем будет заключаться новый вопрос. — Ты ему повинуешься? К чему еще он тебя принудит? — выпалил он неуклюже.

Элспет напряглась.

— Не понимаю… Все в порядке. — Она не спускала глаз со своей правой ладони. — Теперь я знаю, как с ним обходиться.

Тоннель уходил все выше, извиваясь и ветвясь, так что они то и дело теряли из виду факел Эоланды. Эдмунд гадал, далеко ли до поверхности. Скорее всего, над их головами по-прежнему находился ледник. На стенах и на полу был лед, света стало больше, чем когда они в первый раз вошли внутрь горы, — хотя причиной могли быть привыкшие к темноте глаза. Он то и дело поскальзывался на обледенелом полу, они с Элспет хватались за стены и друг за друга, чтобы устоять.

Внезапно впереди показался слабый свет. Эоланда привела гостей в пещеру с ледяными стенами и потолком, в которую отовсюду проникал снаружи дневной свет.

— Это помещение вырубили в леднике много лет назад, — молвила Эоланда. — Здесь мы можем передохнуть.

Оказалось, комната не пустует: на полу лежала соломенная циновка, сбоку от входа стояла вырезанная из камня скамья, большой деревянный ларь, на котором красовались — что за нелепость для такого места! — витой бронзовый кубок и блюдо. Такую изысканную работу можно было увидеть разве что во дворце у отца Эдмунда: на кубке и блюде были изображены переплетенные драконы и изящные ветки. Эдмунд стал припоминать, где он видел это раньше.

— Гляди, Элспет! — зашептал он, указывая пальцем. — Помнишь изображение на лютне Клуарана?

Эоланда разобрала его шепот.

— Клуаран? — Судя по тону, это имя не было ей незнакомо. Она взяла кубок и завертела его в пальцах. — Это работа моего мужа, его подарок мне. — Она провела тонким пальцем по резьбе.

— Ты знаешь Клуарана? — спросил Эдмунд. С менестрелем нелегко было ладить по пути в Венту-Булгарум, он часто выводил его из себя, но в конце концов оказался преданным другом, и мысль о нем согрела Эдмунда в этом промозглом месте.

Он уже собирался сказать Эоланде, что видел Клуарана всего несколько дней назад, и поведать ей о нем подробнее, но она ответила коротко:

— Да, я знаю Клуарана. — Ее тон не предполагал дальнейших расспросов. Со вздохом она отставила кубок и опустилась на колени, открывая ларь.

Эдмунд вдруг понял, как у него устали ноги, и не сел, а упал на каменную скамью рядом с Фритой и Элспет. Фриту все еще трясло, она сидела на скамье с прямой спиной, словно не могла расслабиться. Эдмунд стиснул ее руку.

— Думаю, здесь мы в безопасности, — прошептал он ей. — При Эоланде духи нам не страшны.

Фрита ответила ему улыбкой и села поудобнее. Сам Эдмунд, впрочем, не слишком верил в собственные успокоительные речи. Эоланда была очень добра, более того, вроде даже дружила с Клуараном. Но что еще им, собственно, о ней известно? Насколько можно надеяться на ее защиту?