Флинт перевернул листы, поднялся из-за стола, сбросил с себя одежду, схватил блондинку за ноги, резко раздвинув их широко в стороны и вверх.

— Я понимаю! И не могу допустить, чтобы ты голодала. Получи то, что хочешь!

Флинт с силой, можно сказать ударом, вошел в тело женщины, вызвав у нее вскрик боли, постепенно перешедший, по мере активных движений партнера, в прерывистый, сладостный стон.

Тайба. Посольство Российской Федерации в Бутаре.

10.00 местного времени, 7 октября

Чрезвычайный и полномочный посол России Виктория Константиновна Соколовская, вернувшись из резиденции президента Бутара, тут же вызвала к себе заместителей и представителя внешней разведки, осуществляющего свою деятельность под прикрытием советника посольства. По прибытии подчиненных сразу начала совещание:

— Господа, как вам известно, меня утром срочно пригласил на встречу президент Карагаб. То, что он сообщил, вызывает тревогу. По данным верных ему людей, в Бутаре готовится государственный переворот. Готовится активно. Во главе мятежников стоит военный комендант столицы государства генерал Дуни Абу Бар.

Один из заместителей, Жариков, спросил:

— Почему же Карагаб не принимает никаких мер?

— Что вы имеете в виду, Юрий Станиславович?

— Ну, скажем, не введет в город подконтрольные ему войска?

Посол вздохнула:

— В том-то и дело, что Карагаб не уверен в том, что вооруженные силы на его стороне.

— Что значит не уверен? Так пусть проверит!

— Я посоветовала ему то же самое, а именно ввести в государстве чрезвычайное положение. Карагаб не согласился.

— Почему?

— Отговорили американцы! Наши союзники, видите ли, не имеют информации о каких-либо намерениях генерала Абу Бара, угрожающих правящему режиму!

Представитель внешней разведки ухмыльнулся:

— Значит, Карагаб американцам верит, а нам нет?

Соколовская проговорила:

— Американцам вторят и британцы, и французы, и немцы! Мы оказались в изоляции. Как в прямом, я имею в виду расположение здания посольства, так и в переносном смысле.

— Тогда за каким, извините, чертом вас приглашал Карагаб?

— Как говорится в таких случаях, обменяться мнениями. Обменялись! Кстати, а что у вас, Анатолий Семенович, по возможной угрозе переворота? Есть какие-либо данные?

Советник, он же старший офицер СВР, Гордиенко утвердительно кивнул аккуратно подстриженной, почти полностью седой головой:

— Да, Виктория Константиновна, есть! Сигналы о вероятной смуте в Тайбе начали поступать трое суток назад. Сегодня я имел разговор с резидентом, полковником Шестовым. Александр Михайлович подтверждает подготовку переворота, отмечая, что командиры войсковых частей гарнизона Тайбы уже получили приказ о захвате стратегически важных объектов столицы Бутара и ее окрестностей. Но Дуни, кстати, в восьмидесятые годы весьма влиятельный полевой командир моджахедов, а позднее прямой подчиненный террориста Абделя Аль Яни, чего-то выжидает. А вот чего именно, наша разведка не знает.

Соколовская произнесла:

— Вы говорите, войска столичного гарнизона получили приказ на захват всех стратегически важных объектов Тайбы?

Гордиенко уточнил:

— Об этом мне сообщил резидент нашей разведки в Бутаре.

— Не важно! К стратегическим объектам относится и строящаяся ГРЭС, верно?

Представитель СВР пожал плечами:

— Не факт. Но, в принципе, да.

— Да! А там около шестидесяти наших соотечественников-строителей. Их, в случае мятежа, защитить будет некому, а среди сторонников Абу Бара, да еще во время мятежа, когда город охватит безумие вседозволенности и безнаказанности, наверняка найдется немало желающих половить рыбу в мутной воде. Я имею в виду элементарный захват строителей в заложники! За которых потом можно запросить выкуп или еще что-то, необходимое и режиму Дуни, и отдельно взятым бандитам, которых подобные потрясения тянут к себе как магнит. Надо решить вопрос со строителями. И решить срочно!

Жариков воскликнул:

— Вы намереваетесь вывести соотечественников из зоны потенциальной опасности?

— Да!

— Это разумно. Но если Абу Бар откажется от идеи переворота или наша разведка проглотила дезинформацию и, следовательно, в Тайбе не произойдет ровным счетом ничего, то как мы объясним наши действия правительству Карагаба? Строительство ГРЭС находится на завершающем этапе. Еще несколько дней, максимум неделя, и станцию можно будет пускать! А это электричество, так необходимое Бутару! Эвакуация строителей сорвет все планы работ. Наша компания не выполнит свои обязательства, а это грозит не только финансовыми потерями компании, но и авторитету страны. За это нас Москва по голове не погладит! Только получили несколько выгодных заказов, начали осваивать перспективный рынок и… сорвали первый же проект! Это серьезно, Виктория Константиновна!

Соколовская повысила голос:

— А если наших строителей захватят в заложники и начнут ими шантажировать правительство, это не серьезно?

Жариков согласился:

— Серьезно, Виктория Константиновна, очень серьезно! Но я высказал свое мнение по текущему моменту, а решения принимать вам. На вашем месте я бы не обсуждал складывающуюся ситуацию в посольстве, а обо всем подробно доложил в МИД. Как министерство решит, так и будет!

Гордиенко сказал:

— Если не окажется поздно! Виктория Константиновна, считаю, права! Строителей необходимо эвакуировать в соседний Тайрун. Под защиту премьер-министра Саида Регелана и, естественно, российского посольства в Тайруне. Там наши люди будут в безопасности. Тайрун ориентирован на Россию, в его вооруженных силах служат наши военные советники, да и сам Регелан в недалеком, советском, прошлом выпускник Академии имени Фрунзе! Уверен, он окажет нам любую помощь, какую сможет оказать. Надо оповестить бригадира наших строителей, Миронова, чтобы подготовил людей к эвакуации. Автобусом и вывезем людей в Тайрун. А если ничего не произойдет и обстановка прояснится, то как-нибудь с начальством объяснимся. Я готов взять на себя ответственность за поднятую тревогу и принятые меры, на что имею полное право.

Жариков постучал ладонью по столу совещаний:

— Поступайте как знаете! Но прошу документально оформить мое мнение по вопросу эвакуации строителей!

Посол кивнула:

— Это обязательно и всенепременно, уважаемый Юрий Станиславович! Вы у нас человек осторожный, аккуратный, педантичный! При всем желании я не смогла бы игнорировать ваше требование-просьбу. Ведь напомните!

— Обязательно, госпожа посол! Если ко мне больше ничего нет, разрешите идти? Заняться работой!

— Конечно! Работайте, господин Жариков!