Через центр первоначальной окружности, а теперь сферы, прорисовываешь еще один диаметр, перпендикулярный первому. Получишь КРЕСТ, три вершины которого внутри сферы, как и в предыдущем случае, имеется «зазор» с внешней сферой.

— Освободи воображение от прежней «картинки». Вообрази далее, что линии, которыми прорисован КРЕСТ, медленно утолщаются, приобретая цвет, рисунок и текстуру свежестроганного неокрашенного дерева, знакомый твоему взору и наиболее легко представимый. В том же порядке, что и ранее, «закручивай! вокруг большой оси КРЕСТ, понимая что он имеет «контрастную» окраску в нижней части сферы. Получишь один из вариантов окраски креста:

крест золотой,

крест черный,

крест «белый», бесцветный но отличный от внешней сферы.

Достигнув желаемого эффекта четкого видения, останови вращение. Осознай, что посредством вращения произошло мягкое преодоление «оболочки» внешней сферы без ее нарушения, а словно бы ее вытягиванием в неограниченность. Закрепи увиденный образ в памяти.

На том же листе прорисуй внутри сферы две новые полуокружности, образующие два серпика, сходящиеся остриями у окончания горизонтальной линии КРЕСТА. Серпики соприкасаются, «перетекают» верхний в нижний и наоборот. Они «стирают», «смягчают» острые углы прежней звезды. Как и прежде, мысленно, сделай контуры серпиков толще, пока они не приобретут ярко-зеленый цвет. Помни, что сфера также имеет и контрастный цвет. Начинай крутить сферу и получишь один из вариантов:

сфера золотая,

сфера серебряная

сфера бесцветная.

Останови вращение. Сотри из воображения «картинку». Если имеешь веру, прочитай краткую молитву. Если веры не имеешь, закрой глаза и очень медленно досчитай до двенадцати.

Сосредоточься. Восстанови в воображении ранее виденные цвета, формы, движение. Удерживай «картинку».

Представь, как внешняя сфера увеличивается в объеме до границ листа и выходит за его пределы без ограничений! Впереди сферы, не уменьшаясь и не исчезая, движется основание КРЕСТА.

Перемести мысленно самого себя в центр этой расширяющейся сферы. Посмотри изнутри, видишь ли НЕСКОНЧАЕМЫЙ ПУТЬ? Осознав, запомни, что ПУТЬ этот остается НЕСКОНЧАЕМЫМ независимо от того, что происходит в сфере и вне сферы.

Оставаясь в центре сферы, вообрази, что расширение закончилось в запредельной дали через неизмеримо долгий период. Началось обратное движение, сжатие. Когда объем достигнет первоначального, нарисованного на листе, выйди из центра и наблюдай за дальнейшим сжатием сферы, из вне.

Сфера превратится в точку и исчезнет. Долее произойдет ВСПЫШКА и ЕЕ СВЕТ побежит по исчезающе тонкому НЕСКОНЧАЕМОМУ ПУТИ.

Мысленно раскрути этот светящейся волосок вокруг точки перпендикулярно листу. Вообрази пространство «разрезанное» этой светящейся линией, как бы диском, на две половины. Осознай, что это два новых, ИНЫХ пространства. Подумай, что произошло с пространством внутри сжавшейся в точку сферы. Это что? Смерть? Преображение? Прими во внимание, что после нестерпимо долгого НЕБЫТИЯ из точки начинается ОЧЕРЕДНОЙ ЦИКЛ РАСШИРЕНИЯ.

Что лучше иметь смертному:

— веру,

— знание,

— веру и знание,

— неверие,

незнание,

— неверие и незнание.

Отвечу на вопрос — ВЕРУ! Иное отринь!

Кем, в какой момент, в память какого «я» дано пояснение-указание, не знаю. Было оно таково:

«Будут в землю захоронены два мертвых тела, близких тебе смертных, крещенных после рождения, но живших сознательно в стороне от веры предков. Женщина лишь потаенно изредка раздувала под пеплом неверия чуть тлеющую искорку. Мужчина жил, воинствующе отрицая любую ВЕРУ. И случится именно тебе, раб, своими руками делать памятную доску, надгробие. К тому времени на одной из могил будет уж крест. Надгробие надо разместить меж двух — холмиков, сбоку и ниже креста. Возьмешь каменную доску, которую дадут тебе «от щедрот», бывшею ранее столешницей и много лет пролежавшую в сарае, очистишь, отполируешь. На листе бумаги размером в доску напишешь текст: имена, даты, фамилию. Над текстом разместишь простой крест. Разметишь карандашом лицевую часть плиты, просверлишь отверстия для крепления стоек, после этого «выдолбишь» простой крест. Зальешь в канавки краску. На следующий день положишь доску кверху «тыльной» стороной, возьмешь инструменты, сделаешь все то, что имеет название «СИМВОЛ». Сначала проделай все в воображении. Затем создай неподвижное изображение СИМВОЛА, неглубокое. Закрась его красками близких цветов к тем, которые «увидишь».

На другой день или несколькими днями позже, как окажется по силам, вырежешь, углубишь текст лицевой стороны и зальешь краскою.

Через день укрепи «стойки» для укрепления доски над землею вертикально и закрась тыльную сторону темным, дабы не бросался в глаза проходящим СИМВОЛ. Пусть ОН будет едва различим.

В известный тебе день укрепи доску над землею. Сядь напротив, в головах покойных, будь один, запомни, что увидишь. Виденное оставь в себе. Еще дважды увидишь в дни известных годин. Так сделай, раб Божий.

Глава 12 Сны

Лечу. Не знаю где, откуда, куда. И знать не хочу. Это полёт, а не падение, словно бы крутой подъём, нескончаемый взлёт. Никакого сколько-нибудь ощутимого сопротивления «среды» пространства. Себя не ощущаю, не вижу, лишь понимаю — я здесь, в полёт. Рядом, понимаю, тот кто меня направляет, но не вижу и не слышу его. Чувствую, что меня обеспечивают нужной для полёта энергией и направляют. Вокруг не темнота, не мрак, но и не свет, а нечто белесо-туманное, кажется, что нежное. Мысленно мы ведём диалог:

«Хранитель, день ли, ночь ли?»

«Мир тебе, Матфи, буду звать тебя пока твоим крёстным именем.»

«Горжусь, Хранитель. Если бы дозволено было считать крёстным того, кого имя получил…»

«Всё у нас возможно. Считай.»

«Долго ли лететь будем?»

«А столько, сколько надо, чтобы ты освоился. Зачем ты солгал, что языкам не обучен?»

«Языку меня учили одному, английскому две «училки»: Марь Абрамовна и Валентина Леонидовна… Потом в Одессе, в мореходке, полтора года учила меня молоденькая грузинка, Нина Ираклиевна. В итоге знал полсотни слов, не считая таблицы неправильных глаголов, а способом «говорения» не овладел. Практики не было, и не предвиделось. Да и без языков находил я понимание и с армянами, и с цыганами, и с киргизами, и с казахами, даже с эстонцами, не желавшими осквернять рот русской речью! Думаю, что если бы мне довелось встретить живого англичанина, то за час сговорились бы, а потом он за недельку обучил меня разговору!»

«Прилетели!»

Туман белесый закончился, подо мной медленно вращался лоскутный облачный покров над голубовато-зелёной землёй. Я явно должен был лететь уже через атмосферу и чувствовать её сопротивление, а по скорости с которой приближался к ней, мог бы и раскалиться, но ничего не было. А разговор мысленный оборвался. Мгновение и сижу уже на мягкой зелёной траве, на пригорочке, достаточно высоком, чтобы с него открывалась круговая панорама. На мне всё тот же «хитончик», плащ-накидка с двумя тесёмочками,