«Эх, как на море-то охота, — вдруг мелькнула мысль. — И чтобы лето, солнце, воздух… и книги. Много-много книг. И никаких грымз. Нигде!»

Но помечтать мне не дали. Знакомый голос прошипел недовольно возле уха, я аж подпрыгнула.

— Уфимцева! запикано! А ты чего расселась, мелочь? Ты вкалывать сюда пришла или коктейли распивать? Почему я тебя искать должен?

Ой, Воробышек. Нарисовался за спиной — высокий, грозный и красивый. Глазами сверкает. Надо же, вспомнил! А сколько внимания, и все мне!

Тьфу! Прыщ! Прыщ! Прыщ!

Дважды тьфу! Хоть бы один вылез на мордахе для приличия!

— Ну, так я же… Ты же сам сказал и ушел, — растерялась.

— Я просил не заставлять тянуть тебя за руку, не маленькая. Сама навязалась, а теперь в кусты? — рявкнул парень. — Время — деньги, Уфимцева. Смотри, будешь должна, не рассчитаешься! Я не собираюсь здесь с тобой торчать вечно!

Сам просил, а сам потащил, вцепившись в запястье, только коса запрыгала. Поставил на танцпол, возле своих друзей, и сказал: «Ну, давай, Зубрилка, покажи, что ты умеешь». А что я умею? Да ничего! Особенно под взглядами симпатичных парней. Только краснеть от злости и стыда. Но Воробышек и сам стоял злющий, вот-вот зарычит, и я показала волну руками. Знаете такую, когда одна рука волнообразно пригибается к телу, а вторая поднимается. И в точности повторила обратно. Ногами я сейчас точно ничего изобразить не могла. Да и не сейчас — тоже. Когда я проворачивала с Воробышком прием «Терновый куст — волк, кролик», я ему почти не врала. Я действительно не умела танцевать. Некогда было учиться.

Парни вокруг рассмеялись, а я насупилась. Снежана с подружками, оказавшиеся неподалеку, дружно захихикали. И только бармен ободряюще улыбнулся и поднял кверху большой палец — вот спасибо, человечище! А заведение тут у них все равно скучное, если даже такие новички, как я, сразу же становятся гвоздем программы.

— Все, — ответила, опустив руки. — Больше ничего не умею.

Воробышек сначала изумленно уставился на меня, потом прыснул, а потом громко рассмеялся.

— И я бы на твоем месте так не хохотала — клюв отвалится! — не сдержалась. — Между прочим, это тебе со мной на празднике танцевать. Мне-то что, я еще один доклад расскажу, а тебе позор на весь универ! И это я еще про газету и фонтан молчу.

Достал!

Вот так бы сразу. Чуть не подавился, но замолчал. А клюв припомнил, заставив прыгать под музыку на скакалке.

Ай! Ой!

— Быстрее, Уфимцева! Еще быстрее! Нет, все-таки у тебя странные конечности! Интересно, вы все ботаники такие, или только мне деревянная досталась?

«Тебе досталась самая умная, — захотелось ответить, — и самая отчаянная. И она, конечно же, наглому Птицу все припомнит!» Но вместо этого я устало возмутилась, уже без сил переступая через скакалку:

— Я думала, мы будем учиться танцевать, а ты меня заставляешь прыгать.

Воробышек и сам не стоял на месте, умело двигаясь под музыку. Он не смотрел на меня — рядом танцевали его друзья, так что я и вовсе остановилась, еле дыша и вспотев до чертиков.

— Мы? — удивился он. — Ты хотела сказать «ты», Уфимцева. Ты будешь учиться танцевать! Мне незачем. Это мое море и я в нем рыба.

«Рыба» не выдержала и ушла под воду, — то есть в образовавшийся круг к другим парням. Тусовка набирала обороты, народу прибавилось и обо мне забыли. Музыка заиграла громче, парни разогрелись и вошли в раж. Сменяя друг друга, принялись выполнять стойки, вращения и кручения, показывая классный нижний брейк-данс. Я дождалась пока Воробышек выполнит что-то невообразимо крутое, как следует отколбасится на радость завизжавшим от удовольствия девчонкам, подковыляла ближе и дернула его за майку.

— Эй, Воробышек! Ну, хорошо, я! Так я буду учиться танцевать или нет? — требовательно спросила.

Мою руку стряхнули с плеча, как назойливую муху.

— Будешь. Вот сейчас еще пять сотен раз попрыгаешь и перейдем к растяжке. Думаю, что на сегодня с тебя хватит.

— Что-о?!

Я отшвырнула скакалку и гневно уставилась на оскалившегося пернатого, которому (вот прямо руки зачесались) тут же захотелось общипать перья. Или начистить клюв до блеска. Или вот чисто по-женски найти скалку и ка-ак шандарахнуть между глаз, чтобы окосел и не встал!

— Ваня, привет! Как дела? Мне обидеться на тебя или подумать?

Какая-то мартышка скользнула между нами, отодвинула меня в сторону крутым бедром и повисла на Воробышке, обвив его шею руками, словно он — ее лично пальмовое дерево. Рыжий хвост ударил по лицу, и мои уголки губ уныло повисли. Надо признать, что висела она на нем куда живописнее меня.

— Привет, э-э, Ева, — Иван обернулся и выдавил улыбку. — Ты о чем?

— Проходишь, не замечаешь. Ну, сколько можно этой малолеткой заниматься? Лучше мной займись, два дня не виделись, я так скучала! Кстати, я точно помню, что давала тебе свой номер телефона. Ты что, его забыл?

Воробышек на секунду завис, а я хмыкнула, поразившись такой наивности.

Он его не забыл. Этот квази-дятел о нем вообще не вспомнил! А судя по бегающему взгляду — и о девчонке тоже. Она что, не знает, какая у воробьев короткая память? У мышей и то больше! Но сразу же за незнакомкой стояла я, смотрела в упор на Воробышка, и он, не отрывая от меня глаз, наклонился и поцеловал рыжую в губы.

Ага, и руку на задницу опустил. Ну прямо цирк на шесте — дайте два билета.

Хотя я ж типа в него влюблена. И сейчас наверняка должна рыдать и все такое. Бежать, спотыкаться, падать и так раз двадцать, пока не скроюсь с глаз с разбитым носом. Тоже мне, самец-какаду! Распустил гребень! Но девчонка была с формами и парни одобряюще заулыбались, оценив длинные ноги красотки. Вот только Воробышку явно хотелось не обниматься, а тусить. Как-то уж слишком быстро он от нее устал, отцепив от себя и вытерев рот.

— Потом, Ева. Чуть позже увидимся, — сказал и отвернулся.

Вот я бы на ее месте обиделась на грубость. А она ничего, хохочет. Может, на этот раз надеется всучить визитку?

Но, кажется, с меня на сегодня и правда хватит. Устала я от всяких недо-орлов с недо-орлицами. Я развернулась, нашла свою куртку и пошла-поковыляла к бару. Дождавшись внимания бармена, спросила, отыскав в кармане и положив на стойку банковскую карту.

— Извините, сколько я вам должна за коктейль? Мне пора уходить и я хочу рассчитаться.

Парень подошел ближе, вежливо озвучил сумму и добавил:

— Извини, но в нашем клубе оплата только наличными.

Как так? Я растерялась. Ну да, много ли раз я бывала в подобных местах? Могла бы и головой подумать, прежде чем заказывать.

— А… а что же мне делать?