Стивен оплатил счет и вышел. Он пешком прогулялся до берега озера и запустил пару «блинчиков» по воде, продолжая размышлять.

Туберкулез являлся болезнью, подлежащей обязательной регистрации в каждом случае, что означало: сотрудники больницы обязаны были сообщить о любом проявлении заболевания, но сообщение почти наверняка сперва отправили бы в местные органы здравоохранения. А Минздрав привлекли, если бы дело приняло национальный масштаб, но уж точно не из-за единичных случаев, и, уж конечно, не для выборочной вакцинации тех, кто контактировал с больным.

Возможно, сейчас он раздувает из мухи слона, признал Стивен, когда шел обратно к машине, но было что-то не так в том, как разрулили ситуацию на официальном уровне, и ему хотелось выяснить, что именно. Этот вопрос мучил Данбара всю дорогу домой.

Когда он добрался до квартиры, на автоответчике обнаружилось сообщение от Дженни:

«Папочка, звоню, чтобы сказать: мне очень жаль, что я наговорила тебе всякого. Но тебя нет. Тетя Сью говорит, что я могу не ложиться до девяти, если захочешь — перезвони. Люблю тебя».

Стивен посмотрел на часы. Было уже два часа ночи.

— Вот, блин! — проворчал он, наливая себе стаканчик бренди. Невозможно даже представить себе выражение на личике Дженни, когда наступили и минули девять часов вечера. Этот душераздирающий образ преследовал Данбара почти всю беспокойную ночь. Он рано встал, чтобы перезвонить дочке до того, как она пойдет в школу.

— Здравствуй, малышка. Прости, меня вчера не было, когда ты звонила. Работал. Я как раз ехал домой, но было так приятно услышать твой голос, когда добрался.

— Ты прям допоздна работаешь, пап.

— Приходится иногда, малышка.

— Тетя Сью говорит, что именно из-за этого ты не можешь заботиться обо мне, а не потому, что не любишь меня.

— Тетя Сью права, Дженни. И я люблю тебя, очень-очень! Мы все тебя любим.

— Так и тетя Сью говорит.

— Тетя Сью очень мудрая.

— А ты приедешь на выходные, папочка?

— Обязательно.

— И мы пойдем плавать?

— Конечно, пойдем.

Положив трубку, Стивен медленно выдохнул с облегчением — переживания по поводу Дженни наконец оставили его. Будучи в отличном расположении духа, он отправился в детскую больницу на Грейт-Ормонд-стрит. Ему хотелось переговорить со старым другом, перед тем как отправиться в министерство. С Джимом Брауэром они вместе учились в медицинском университете. Брауэр выбрал более традиционную карьеру и теперь работал врачом-консультантом. Он был женат на Линде, которая работала рентгенологом, но в другой лондонской больнице. Последний раз Стивен видел обоих на крестинах Джеральда, их третьего ребенка, года два назад. Рыжеватая шевелюра его друга заметно поредела за то время, что они не виделись, да и в талии он поправился, ведь ему было почти сорок. Но при этом создавалось впечатление, что Джим спокоен, расслаблен и доволен окружающим миром. «Он явно нашел свое место в жизни, — подумал тогда Данбар. — О лучшем и просить не стоит».

Когда обмен любезностями закончился, Брауэр спросил:

— Ну, мистер герой, чем могу быть полезен?

— Мне нужен совет, — сказал Стивен. — Представь, что у тебя примерно сотня детей, живущих вместе в школьном лагере, и у одного из них подтверждается туберкулез… что происходит дальше?

Брауэр облокотился на письменный стол, соединив кончики пальцев.

— Так, давай порассуждаем. Ребенка необходимо отправить в больницу для подтверждения диагноза и немедленно начать лечение. Если предположить, что это не один из проблемных штаммов, устойчивых к одному или нескольким из лекарств последнего поколения, пациенту бы назначили тройную химиотерапию, с применением стрептомицина, PAS[8]и изониазида. На этой терапии его или ее продержали бы по крайней мере полгода, но ребенка можно было отпустить домой, как только пробы мокроты стали бы удовлетворительными, а сам пациент перестал быть заразным. Я ответил на твой вопрос?

— А как насчет остальных детей?

— Те, кто входил в тесный контакт с заболевшим, прошли бы обследование, как и их члены семьи, конечно. В зависимости от результатов анализов, их бы вакцинировали или даже назначили лечение, если бы у них проявились признаки инфекции.

— А как быть с теми, кто в тесный контакт не вступал? Скажем, дети в том же лагере, но из других отрядов?

— Сделали бы кожные пробы.

— Я так понимаю, мы сейчас говорим о реакции Манту? — уточнил Стивен.

Брауэр развел руками.

— Мало что поменялось за последние пятьдесят лет.

— А что ты скажешь насчет идеи немедленной вакцинации всего лагеря?

— Прививки БЦЖ?

Стивен кивнул.

— Без проведения предварительных кожных тестов?

Еще один кивок.

— Звучит, как перебор, — сказал Брауэр. — Если только для этого не было веских причин.

— Например?

— Например, если это не был простой штамм туберкулеза. Всемирная организация здравоохранения постоянно сообщает об устойчивых ко многим препаратам штаммах, появляющихся в Африке и Азии, а некоторые из них резистентны ко всем известным лекарствам. Если бы дети подхватили болячку из этих стран, мы бы снова оказались в девятнадцатом веке, когда люди повсюду падали от истощения.

— Заболевший ребенок был иммигрантом.

Брауэр пожал плечами.

— Вот тебе и возможный ответ. Проблемные случаи приходят из третьего мира. Отчаянные времена, отчаянные меры и все такое.

— Спасибо, Джим, ты очень помог, — поблагодарил Стивен, собираясь уходить.

— Пожалуйста. Ты бы как-нибудь навестил нас?

— С удовольствием, — улыбнулся Данбар. — Я позвоню тебе.

Когда он вышел из больницы, шел довольно сильный дождь, но Стивен поймал такси, которое как раз разворачивалось, чтобы уехать. Он забрался в теплый салон и попросил отвезти его в родное Министерство внутренних дел.

— У вас там небольшой кавардак сейчас, — заметил водитель.

— Да? — делано удивился Данбар. — Ничего об этом не слышал.

— Нет, правда, собираются поделить на конторы поменьше. Хорошая мысль, так я считаю. Слишком уж здоровенная махина, чертовски большая, чтоб в одиночку управляться.

— Верно, — поддакнул Стивен. — Ну, еще один начальник всегда приветствуется…

* * *

Данбар успел выпить чашку кофе и теперь листал свежие экземпляры медицинских и научных журналов, ожидая аудиенции у Джона Макмиллана. Он нашел статью о том, что упомянул Джим Брауэр касательно появления устойчивых к лекарствам штаммов туберкулеза. Чтиво было не из радостных.