Леха заскочил в провал первым, я юркнул за ним. Дом на две комнаты, очень сильно задымлены, внутри царит бардак, как после глобальной пьянки дембелей ВДВ. Досмотр комнат занял считаные секунды. Рядом с вывалившейся стеной лежало тело, присыпанное каменным крошевом и цементом. Похоже, хозяин дома находился рядом со стеной во время взрыва.

– Жив? – спросил я у Лехи, который ощупывал тело.

– Вроде да. Пульс есть. Скорее всего, просто контузия.

– Я его вытащу, а ты прикрывай, – с этими словами я подхватил тело, утробно хекнул и взвалил себе на плечо. – Тяжелый гаденыш, видать, дерьма в нем много.

Куда бежать, стало понятно сразу – к дому подскочила белая «Нива» Шкета. Закинув тело в салон через заднюю дверь, плюхнулся рядом. Леха сел на пассажирское сиденье рядом с водителем. Заднего ряда сидений в «Ниве» не было, получался большой просторный багажник.

– На хера вы стену дома подорвали? – стараясь перекричать рев двигателя, спросил богатырь.

– Так надо, – лаконично ответил я, не желая пересказывать всю череду событий.

Тело лежало рядом, крови особо не было, лишь из ноздри и правого уха сочилась тоненькая вишневая струйка. Блин, хреново, если этот утырок из отключки не выберется, то как, простите, его допрашивать?

Шкет гнал машину как сумасшедший, всего пара минут, и мы возле того места, где нас дожидалась курганская «десятка». Выволокли оглушенного злодея из салона «Нивы», уложили на траву. Я несколько раз похлопал его по щекам, эффекта ноль, лежит, как бревно на субботнике.

– Ну и что делать, как его допрашивать? – задумчиво протянул Леха.

– ХЗ, – констатировал Шкет. – Не фиг было стену дома разносить. Взяли бы по-тихому, а сейчас как быть?

– Сука! Очнись! – У меня «упала планка», я схватил контуженного за одежду и что есть мочи затряс его. Обида и ярость затуманили мне мозги. – Сука!!! Сука!!!

– Командир, успокойся! – Леха навалился на меня сзади, обхватив руками, как осьминог щупальцами. – Ты его ща прибьешь!

Я попытался вырваться из захвата, но Курган держал крепко, несколько раз вяло трепыхнувшись, устало произнес:

– Все отпускай, попустило меня!

– Стас, отойди! Дайте мне! – Шкет отодвинул меня в сторону и подступил к лежащему на земле телу. – Сейчас постараюсь оживить контуженого.

Здоровяк присел на одно колено, покопался в нагрудном кармане своей «горки», достал оттуда кожаный пенал, из которого он извлек несколько одноразовых тюбиков-шприцов. Шкет ввел содержимое шприцов в плечо раненого и стал внимательно следить за реакцией пациента. Реакция последовала незамедлительно – Ваха встрепенулся, по телу пробежала волна дрожи, и он подскочил с земли, закричав что-то матом.

Шкетовский тут же навалился на него, умело проведя «двойной нельсон».

– Заткнись, гаденыш, а то я ща хребет тебе пополам сложу, – прорычал Шкет на ухо пленнику.

– Колите его, пока он под действием препаратов, – это уже адресовалось к нам.

– Кэп, Кэп! Ты чего завис? – дернул меня за рукав Леха, стоявший рядом Шкет смотрел на меня удивленным взглядом.

Чего я завис? Я смотрел себе под ноги, там, на земле, валялся свернутый в трубу глянцевый журнал, точно такой же, какой выписывала моя Алие.

– Откуда ЭТО здесь?! – вперив тяжелый взгляд в Кургана, спросил я.

– Что? – поежившись, непонимающе переспросил Леха.

– Журнал. Где ты его взял?

– Епта, Псих, ты чего? – Леха покрутил пальцем у виска, но видя серьезность моих намерений, тут же продолжил: – Журнал валялся в хибаре у этого чудика. Я его взял, на тот случай, если придется «потрошить» пленного, чтобы было сподручней по башке его буцкать, так-то под рукой ничего подходящего нет, а свернутый в трубу журнал самое то, и не убьешь, и довольно болезненно.

Я поднял тубус журнала с земли, развернул его и, держа в руках таким образом, чтобы обложка была хорошо видна пленнику, медленно произнес:

– Где ты взял этот журнал?

– В доме у Батыра, – еле ворочая языком, практически по слогам ответил Ваха, говорил тихо. Мне пришлось низко наклониться, чтобы услышать ответ.

– Адрес! – требовательно выдохнул я в ухо пленника.

– Волжская сорооок че… – договорить Воха не успел, зрачки закатились вверх, взгляд погас. Сдох, падла, прям как в дешевых боевиках, где свидетель умирает в самый неподходящий момент!

– Что он сказал? – неожиданно жестко спросил Шкет.

– Сказал, что Батыр ныкается на Клинковского, – соврал я.

– Точно?

– Да!

– Так что теперь, на Клинковского? – деловито спросил Леха, пританцовывая на месте от нетерпения.

– Леха, спеленай ручки нашего большого друга, – обратился я к Лехе, держа Шкета на мушке «Глока». – Только осторожно, с грацией и всевозможным уважением к его службе.

– Не понял?! – пробасил Шкетовский, слегка меняя позу.

– Двинешь еще хоть одним мускулом, и получишь пулю в бочину, а потом вторую в башку, – предупредил я богатыря. – Не надо дергаться и пытаться скрытно достать пистоль.

Хрясь! – Леха, находясь сзади Шкета, бесшумно подпрыгнул и, используя инерцию тела, нанес сокрушительный удар в затылок богатырю. Хаммерфист! Это если использовать терминологию ММА, а по-русски удар кулаком в прыжке. Шкетовский покачнулся, упал на одно колено, но не вырубился.

Вот ведь бугай!

Тут в дело включился я, подскочил, ударом ноги сбил противника на землю и тут же перехватил его правую руку на болевой, Леха зафиксировал левую руку, и сообща мы стянули запястья пластиковыми стяжками.

– Ну и на хера? – тяжело дыша, спросил Шкет. – Совсем, что ли, крыша поехала?

– Так надо, – переведя дух, ответил я. – Извини. Своим передай, что как только я отыщу свою женщину, то сразу же сдамся. Понял, федерал?

– Иди на… – на прощание процедил Шкет. – Придурок отмороженный!

* * *

К нужному дому шли окольными путями через заросший пожухлой травой пустырь. Когда-то здесь росла пшеница или ячмень, а может, еще какая-нибудь зерновая, бобовая или хрен знает какая сельскохозяйственная культур-мультур. Я в этом сильно не разбираюсь, поэтому умничать не буду. Остановились метрах в ста от ближайшего забора, спрятались в кустах и изготовились наблюдать.

От логова врага в поле шла еле заметная свеженькая тропка. А вот это уже хорошо, это уже улика! Тропку протоптали недавно, недельку, может, две назад, топтали уже пожелтевшую траву. Спросите: при чем здесь тропка? Отвечу: все очень просто, все близлежащие дома, заборы и этот пустырь, переходящий в заброшенные поля, были слишком близко от зараженных мест. Приборы уже здесь фиксировали повышение радиационного фона. Ну, так вот, люди здесь особо не жили, а те, кто остался, предпочитали ховаться по своим норам и по полям без особой нужды не шляться. А тут тропка, знаете ли…