– Да. Ему пришлось основательно напрячь мозги, чтобы вникнуть в биологию.

– Оно и заметно по общему подходу, – сказал Корваллис.

– Вот именно. Ребята из «Эфрата крионикс» хотели сохранить тело. Вернуть к жизни конкретный кусок мяса. – Бен пантомимой изобразил, как Эл Шепард отмахивается от этой мысли. – Элу оно не нужно. Превратить его в биты. Как можно скорее. Мясо выбросить. – Он выразительно указал на Логическую Машину и скроил гримасу, пародируя того, кто при виде нее скажет: «Вот он, настоящий мозг!»

– А потом запустить цифровую модель.

– Да. Ты же знаешь, он верит в Сингулярность.

– Знаю.

– Так что все сходится. – Бен улыбался, но совсем не весело.

– И он хотел сотрудничать с вами в этом направлении.

Другими словами, чтобы сделать следующий шаг. Программно воссоздать работу человеческого мозга. Реинкарнировать отсканированный коннектом в качестве облачной цифровой души.

– Я подписал эндиэй, так что много рассказать не могу, – продолжал Бен. – Но я уже упомянул, что присутствовал на переговорах. Два и два можешь сложить сам.

– Не срослось.

– Угу. – Бен хохотнул. – Элмо звал меня к себе. После того как здесь ничего не вышло.

– Но ты не… – начал Корваллис.

Бен перебил его пантомимой, которую Корваллис знал по совещаниям в Корпорации-9592: быстро повел туда-сюда раскрытые ладони, будто стирает с воображаемой доски негодную идею.

– Си. Нет. Послушай меня. Он больной на всю голову.

– Мне он показался не психом, просто, как бы это сказать… исключительно зацикленным на том, во что верит.

– Один хрен. Это его религия. И он пускает ее в ход, как худшие из фанатиков.

– Ты хочешь сказать, оправдывает ею любые свои поступки.

– Да!

– Это я про него понял.

– Ничего у него не выйдет, – сказал Бен.

– Откуда такая уверенность?

– Из-за Доджа.

– Не понял.

– Это то, по чему я вижу, выйдет у компании что-нибудь или нет. Все дело в лидере. В «девяносто пять – девяносто два» у нас был великий лидер, Ричард Фортраст. А здесь это Уотерхаузовский клан. Совершенно другие люди, чем Додж, но тоже классные лидеры в своем роде. Эл не такой. И не важно, сколько у него денег или сколько умных людей на него работают. Ни хрена ни то, ни другое не даст.

Корваллис кивнул. Несколько минут они сидели молча, глядя, как думает Логическая Машина. Бен сказал:

– Главный вывод, по-моему, такой: не дай этому козлу захапать мозг Доджа.

8

Через несколько часов Корваллис был у Ричарда в квартире, сидел на диване в большой комнате и чувствовал себя лишним. Элис и Зула говорили по телефону с медработниками. У Фортрастов выдался хлопотный денек. Как только они решили перевести Доджа домой, начались часы безумной логистики: договориться со службой перевозки больных, арендовать аппарат ИВЛ и прочее оборудование, выбрать сиделок. Корваллис приехал минут через десять после того, как Доджа переложили с каталки на кровать, где он проснулся сегодня утром и где ему вскоре предстояло умереть. Рядом стояли трое в медсестринской форме, хотя Корваллис не знал, медсестры они или какие-то другие специалисты по уходу на дому. Больше всего Корваллису хотелось сбежать. Он постепенно привыкал к мысли, что его друг умер; ужасно было видеть, как тот лежит, по виду совершенно живой, и, кажется, сейчас откроет глаза, сядет и потребует вытащить из горла трубку.

Элис лет двадцать тащила на себе заботы о дедушке Фортрасте, отце Ричарда, Джейка и ее мужа Джона. После инсультов тот полностью зависел от аппаратов и сиделок. Сейчас она была в своей стихии, так что Зуле осталось лишь молча рассылать эсэмэски родне. Корваллис был совершенно бесполезен.

Одиноко, сидя на диване, он расстегнул сумку Ричарда, думая составить опись вещей. Сверху лежали наушники – те самые, разумеется, что были на последнем видео. Ричард просто затолкал провод вслед за наушниками. Корваллис аккуратно вытащил их, обмотал проводом и положил на стол.

В сумке лежали еще две книги большого формата и яблоко. Корваллис достал книги. Они были детские, про греческие и скандинавские мифы, с яркими литографиями. Корваллис положил яблоко на стол рядом с книгами и некоторое время на него смотрел. Оно было маленькое и не такое идеальное, как обычные магазинные. Прямиком из какого-то сада. Возможно, Ричард захватил его для перекуса.

Теперь в сумке остались только всякие мелочи, рассованные по внутренним карманам: батарейки, карамельный батончик, зарядки для разной электроники, номер «Экономиста» двухмесячной давности.

Корваллис гадал, возмутится ли семья, если он также проверит карманы Ричардовых брюк, и решил, что лучше не надо.

Телефон завибрировал. Пришло сообщение. Стэн писал: «Кнут и пряник от Эла. Позвони мне».

– Давай сперва про кнут, – так Корваллис начал разговор. – Надо понимать, с тобой связались его юристы?

– Ага, – ответил Стэн.

– Угрожают судебным предписанием?

– И не только, – в голосе Стэна сквозила легкая ирония. – Они еще что-то вякают про уголовное преследование.

– Издеваешься?

– В законодательстве есть всякая древняя бредятина про ненадлежащее обращение с покойниками. Вероятно, вписана века назад, чтобы наказывать людей, кравших трупы для вскрытия. Юмор в том, что Фортрасты как раз хотят вскрыть тело определенным образом…

– Ионным лучом.

– Да. Послушай, не воспринимай это слишком серьезно. Никого за такое в тюрьму не посадят. Думай тактически. Элис и Зуле надо принять решение. Им и без того треплет нервы Джейк с его религиозными взглядами. Теперь Эл ищет, как бы потрепать им нервы еще сильнее. Грозит судебным предписанием и даже уголовным преследованием. Все это фигня.

– Но в качестве кнута годится.

– Да. И это возвращает нас к прянику.

– Ага. Что за пряник?

– Пока лишь туманные намеки. Но суть в том, что это всего лишь единицы и нолики.

– Ты хочешь сказать, после того как мозг Доджа отсканируют.

– Да. В итоге процесса остается сколько-то дыма в небе и сколько-то данных в файле. Эл хочет копию данных.

– Всего лишь копию.

– Да. Неисключительную лицензию. Фортрастовский фамильный фонд может сохранить собственную копию и делать с ней что пожелает.

– Тогда Эл заткнется и оставит нас в покое.

– Если я правильно его понял, да.

– Зачем Элу это все? – спросил Корваллис. – Почему он не возьмет какой-нибудь другой мозг? Куча людей же умирает.

– Куча людей умирает, – согласился Стэн, – но не все оставляют юридически заверенные указания сохранить их мозг.