Она взглянула на Роберта Кэррингтона. Он по-прежнему внимательно смотрел на нее, никак не реагируя на ее неосторожное замечание.

– Мне просто не нравится традиционная работа наемного служащего – с девяти до пяти, – начала объяснять она. – Я люблю разнообразие, встречи с новыми людьми, изучение и освоение нового. Для этого больше подходит частичная занятость, сокращенный рабочий день или вообще свободный трудовой график. Это дает возможность попробовать себя в различных областях, встречаться с множеством разных людей и обеспечивает более или менее стабильный и приличный доход. Это особенно было важно на начальном этапе создания собственного предприятия и его раскручивания. Если вы более внимательно посмотрите на даты моей работы, то легко заметите, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. На многих работах я была занята параллельно, иногда на трех сразу.

Роберт последовал ее совету.

– Да, пожалуй вы правы. Демонстрация высокого уровня оперативности и мобильности с вашей стороны. Успевать одновременно заниматься разнообразными делами весьма нелегко. Это требует определенной сообразительности, организованности и гибкости. Особенно когда трудишься сразу в трех разных местах. – Возможно, эта красотка действительно умеет не только флиртовать, как это кажется на первый взгляд. – И широта интересов и возможностей, прямо скажем, впечатляет. Продавец, телефонистка, официантка, консультант по макияжу, гид по туризму и т. д. Есть даже выгуливание собак и работа клоуном. Весьма богатый жизненный и трудовой опыт. – А каким образом вы вдруг стали клоуном? – В его голосе на этот раз явственно прозвучали насмешливые интонации.

– Я занималась организацией детских утренников, школьных ярмарок и других подобных мероприятий, включая клоунаду. Мне все это ужасно нравится. Очень увлекательное занятие. К сожалению, по мере развития собственного дела пришлось отказаться от всего остального. Просто не хватает времени даже на частичную занятость.

– А когда вы всерьез начали свой бизнес? Судя по датам трудоустройства, где-то с полгода назад? Я прав?

– Да, примерно так. – Дженнифер качнула головой, сверкнув камешками в ушах.

– И с этого времени ваше предприятие обеспечивало достаточную доходность и для вашей жизни, и для постепенного развития дела?

– Ну… в определенной степени. – Она задумалась над более точной и правильной формулировкой. – Я смогла оплачивать свои счета без использования доходов от дополнительной работы. Но для серьезного расширения дела нужен кредит.

Он понимающе кивнул и потянулся к настольному органайзеру, достав оттуда остро отточенный карандаш. Сделав краткую пометку на полях документа, вернул карандаш на место, снял очки и вновь посмотрел на нее. Выражение его лица было серьезным и несколько отсутствующим. Какое-то время казалось, что он смотрит сквозь нее.

Дженнифер инстинктивно напряглась в ожидании новых трудных вопросов.

– Учитывая специфику вашей трудовой деятельности, – он ткнул пальцем в документ, – и отмеченную вами тягу к разнообразию, так сказать… некоторое непостоянство, где гарантия, что через пару месяцев вы внезапно не охладеете к своему предприятию и не займетесь чем-нибудь другим? И не вильнете хвостом перед изумленным взором моей бабушки и ей ничего не останется, кроме как списать финансовые потери с налогооблагаемой суммы?

Дженнифер на некоторое время задумалась о том, как лучше ответить на данный вопрос и как убедить его, что ее предприятие – это не какая-то однодневка и не временное занятие для нее.

– На данный момент я могу предложить единственную гарантию того, что этого не случится. Это мое собственное предприятие. Это мой ребенок, моя мечта. Я работала над этой идеей с первого года учебы в колледже. Начала с производства кремов для ухода за кожей для самой себя, поскольку не могла найти в магазинах ничего подходящего для меня лично. Потом вышла с ними на рынок. Сама разработала соответствующую рецептуру, сама готовила, сама паковала, сама рекламировала и сама продавала. Я лично обучала женщин, как лучше использовать мою продукцию. Поскольку это мое индивидуальное предприятие, я знаю все аспекты этого процесса. И мне нравится это дело. Я никогда не сомневалась в целесообразности его продолжения. Единственной проблемой в этом деле, которая меня действительно угнетает, является ведение делопроизводства. – Дженнифер даже машинально покривилась. – Но все же я занимаюсь и этим. Хотя, конечно, не очень умело.

В глазах собеседника промелькнула смешинка.

– Я мог бы оспорить последний пункт вашего выступления, но не буду. – Он опять водрузил очки на нос и начал просматривать следующую подборку документов. – Это предварительные доклады, которые я составил из ваших сырых, необработанных данных, которые вы ошибочно считаете ведением документации.

– Необработанных данных? – Дженнифер наморщила на секунду лоб. – А, вы имеете в виду эти бумаги в коробках из-под обуви, – поняла она.

– Да. Я обработал эти данные, упорядочил и придал им более профессиональную и удобную для работы форму. Я объясню суть этой системы позднее. Она достаточно проста, ей только надо следовать. Но в ваших материалах не хватало некоторых важных данных, так что нам придется вместе поработать и заполнить пробелы.

Однако Дженнифер не была готова к совместной работе, не выяснив главного.

– Означают ли ваши слова, что мы будем сотрудничать в дальнейшем? Что касается меня, то я в любом случае продолжу свое дело. Независимо от того, инвестирует в него средства ваша бабушка или нет. Независимо от того, вложит ли кто-то другой деньги или нет. Я буду работать над тем, чтобы превратить мое дело в процветающий бизнес.

– Ну что ж. Ваша горячность убеждает меня в том, что вы говорите искренне. Но в данный момент я резервирую за собой право окончательного решения, пока не разберусь более тщательно в работе вашего предприятия и в вас самих.

– Или до тех пор пока не получите полный и обстоятельный доклад от частного сыскного агентства, – поддела его Дженнифер.

Роберт Кэррингтон даже не потрудился принять хоть сколько-нибудь виноватый вид.

– А как вы узнали о проводимой проверке?

– Сыщик беседовал с владелицей ресторана, у которой я снимаю квартиру. Но он не выяснил, что эта дама еще фактически является и моей приемной матерью. Она родственница моей подруги Франчески. И ей не понравилось, что какой-то странный человек собирает информацию на одну из ее многочисленных детей.

Роберт мог, конечно, понять чувства женщины, столкнувшейся с этически не всегда приятной работой частных сыщиков. Но внешне он никак это не показал.

– Полагаю, вы заверили свою названую родственницу, что в этом нет ничего плохого. Это обычный бизнес. Я всегда провожу проверку потенциальных клиентов, тем более когда речь идет о средствах моей бабушки.

– Именно это я ей и сказала. То, что это просто бизнес. Ничего личного и страшного.

Кэррингтон ограничился одобрительным кивком.