Шива, прежде чем кануть в глубины собственной души. Распаляясь охотой, Кама пускал стрелу за стрелой. Часть их попала в Шиву, часть пролетела мимо, а несколько цветочных стебельков вонзились в Парвати. Она и думать забыла про свои обязанности. Опаленная сухим жаром, она, словно в танце, раскачивала бедрами, а ее сари призывно шуршало вокруг стройных, объятых незнакомым, расслабляющим томлением ног. Ах, это было необычное сари! Парвати, решившая завоевать аскета таким же суровым покаянием, сняла с себя - так говорит «Матсья пурана» - свои роскошные одеяния и драгоценные украшения, надела одежду из коры и стала купаться три раза в день в горном источнике. Сто лет она питалась листьями с деревьев, сто лет - опавшими листьями и сто лет строго постилась.

Но теперь в танце вся прелесть вновь возвратилась к Парвати, и, шурша, опадала с нее сухая кора. Шива больше уже не закрывал глаз. Все его мысли, помимо воли, сосредоточились на прелестном видении, заслонившем ему вид на голубую долину, в котором он черпал успокоение и отрешенность. Но только он подумал о том, что видит перед собой все ту же девушку, что так беззаветно ему служила, только успел понять, что видит ее совсем по-новому, как неосторожный Кама высунулся из-за куста. И великий бог увидел нацеленную на него цветочную стрелу.

Он раскрыл свой третий надбровный глаз и метнул в незадачливого стрелка пламя, которое некогда спалило целый город асуров под названием Трипура. От Камы осталась лишь легкая горсточка пепла. Некоторое время спустя Шива внял мольбам Рати, жены бога любви, и вновь воскресил его. С того дня Каму стали называть Анангой - Бестелесным, а о Шиве говорили: «Тот, что убил рождающегося в сердце».

Но это было ошибкой. Рождающегося в сердце Шива как раз и не убил. В каменных чертогах Химавата между тем воцарилось уныние. Забыв о своей божественной сущности, горько плакала безутешная Парвати. На счастье, гостивший у Химавата мудрец Нара-да, перед кем были открыты двери всех миров, дал ей хороший совет: «Не надейся увлечь Шиву красотой и юностью. Продолжи путь аскезы, и ты завоюешь его силой духа. Возвращайся на Кайласу и поселись в пещере». А еще он научил ее мантре «Ом нама Шивая» - сильнейшему из заклинаний, означающему «О, поклоняюсь Шиве».

И настал величайший из дней, когда семь мудрецов пришли к подножию Гималайского хребта поклониться Химавату.

«Шива спрашивает тебя, Химават, не отдашь ли ты ему в жены ту, которую называют Парвати и Умой?» - сказали они.

А горы уже тряслись под могучей поступью быка Нанди, на котором скакал в сопровождении миллионов счастливых существ сам Шива - Грядущий Жених. И земля радостно гудела, словно бронзовый колокол. И Парвати, сгорая нетерпением, ждала возлюбленного.

Травы Гималаев стали им брачным ложем. В густых лесах горы Мандару нашли они уединенное прибежище для великой своей любви.

Однажды в мечтах о сыне Парвати слепила куколку - пузатого человечка с головой слона. Она и сама не понимала, как у нее могло выйти такое чудовище. Посмеявшись и пресытившись игрушкой, она бросила ее в исток Ганги. Но в священных водах чудная фигурка стала быстро расти, так что обычно рассеянный и погруженный в созерцание Шива даже принял ее за собственного сына.

Так и появился на свет Ганеша - «Властитель Сонма», бог успеха, покровитель слонов, писателей и купцов. Шива на радостях отдал ему в подчинение всех карликов и духов своей свиты. Короче говоря, целый сонм. Впоследствии со слов Вьясы Ганеша записал на пальмовых листьях «Махабхарату». Причем Вьяса, который по условию должен был продиктовать поэму без единой запинки, читал так быстро, что Ганеше не хватило палочек для письма. Пришлось даже сломать для этого бивень. Так он и изображается - с обломанным правым бивнем. Но это ничуть не отпугивает от него почитателей, потому что обращенная к нему молитва устраняет любое препятствие. А возомнившего о себе столпника Тараку, наделавшего столько шума в собрании богов, уничтожил другой сын Шивы - Субрахманья, рожденный Парвати там же, в гималайских кущах. Когда дочь Химавата зачинала от Шивы сына, в горах бушевали грозы, из облаков лилась кровь и сыпались кости, ураганные ветры ломали леса, со склонов обрушивались снежные лавины и камнепады, и всю ночь падали с неба горящие метеориты. Все четыре стороны света полыхали в огне.

В Канчипураме, на юге Индии, я зашел в древний храм, посвященный слоноголовому богу. Украшенные множеством ярких фигур, отражались в лотосовом озере ступенчатые усеченные пирамиды надвратных башен, издали так похожие на святилища древних майя. Слоны, которые усердно трудились поблизости, перетаскивая тюки с травой, едва ли догадывались, что где-то совсем рядом всемогущие хозяева - люди склоняются перед хоботом божественного защитника.

Субрахманья, или Сканда, пришел в мир шестиликим, а ваханой его стал чудесный павлин, в чьем хвосте переливались все краски Гималаев. Совершив великий подвиг, он вместе с названым братом Ганешей поселился на Кайласе. С тех пор ежедневно на высокую гору взбирается неустанная Ума-Парвати, чтобы накормить детей и прибрать их жилище.

На Шиву надежда плоха, потому что, как и положено аскету, он живет лишь на убогое подаяние, о котором не просит, за которое не благодарит.

Такова простая мистерия Гималаев, олицетворяющая их первобытную свежесть, дикую красоту и величавую мощь. В ней, словно капельки света в бегущем потоке, отражается и сокровенная тайна великих вершин, увенчанных шулой - трезубцем Шивы и золотыми колесами ламаистских монастырей.

Она будет раскрываться перед нами постепенно, как выплывают друг из-за друга волнистые синие гряды гор. Истоки ее спрятаны в пуранах и ведах, повествующих о сотворении мира.

Итак, начальный акт творенья…

Халдейские маги учили, что вначале были только Апсу - океан и Тиамат - хаос. Потом, согласно вавилонским мифам, бог Мардук рассек Тиамат на части и сотворил всю окружающую нас природу. Но вначале, как говорит вавилонский жрец Берос, «был мрак и вода».

Именно над этим мраком и водой «пребывал» (обычно переводится словом «носился») дух библейского Элогима, который разделил потом воды и сделал из них Небо и Землю. Это чудотворное разделение вод мы встречаем во всех, без исключения, мифах о сотворении мира.

«Вначале Небо (Нут) и Земля (Кеб) лежали, крепко обнявшись, в первобытной Воде (Ну). В день творения из вод поднялся новый бог Шу и поднял богиню Нут так высоко, что только пальцами рук и ног она могла коснуться земли. Что и есть четыре столба, поддерживающие усеянный звездами небосвод - прекрасное тело богини».

Так представляли себе