— На этих нарядах я вижу вышитые символы черной эзотерики, — прошептала Кириена. — Они встречались мне на знаменах и полковых значках, оставшихся от древних враждебных армий и безжалостных завоевателей. Видимо, эти облачения предназначены для местных жрецов. Или, хуже того, колдунов. Взгляните, подол этого плаща весь разрисован переплетенными в кольцо стрелками! Это же недобрый знак Возвратно-Поступательного Зла!..

Карина вгляделась внимательнее в значки и вдруг рассмеялась:

— Да в нашем мире такие знаки везде понарисованы! Даже на расческах! Они означают, что предмет сделан из веществ, не приносящих никакого вреда природе! Брехня конечно. А что до нарядов этих… Хоть они и блестят, как новогодние елки, я бы их даже на дружескую вечеринку надевать не решилась.

— Я с вами совершенно схожего мнения, — кивнула Кириена, хотя словосочетания «новогодняя елка» и «дружеская вечеринка» были для нее новы и непонятны.

Женщины закрыли шкаф и вернулись к камину.

— Здесь нет ни одного окна, — заметила Кириена. — И ни одной двери.

— Боятся, что мы сбежим, — без интонации разъяснила архитектурный недостаток Карина и только потом спросила себя: «А кто боится? Куда мы попали?»

Примерно с четверть часа Карина и Кириена провели в бесплодном диалоге, посвященном двум вышеприведенным вопросам.

Но даже эти важные вопросы в конце концов отступили перед довольно громко заявившими о себе естественными человеческими потребностями.

— Пленных, между прочим, кормить положено, — в пространство заявила Карина, кутаясь в утащенное-таки с кровати меховое покрывало. — И вообще… предоставлять им все необходимые удобства. Хотя бы биде!

— Я бы не стала здесь есть и куска хлеба, — гордо ответила на это Кириена, пропустив «биде» мимо ушей. — Неизвестно, чего от нас добиваются, почтенная Карина. Может быть, нас примутся долго морить голодом, а потом за сытный ужин заставят предать родину!

— Почему за ужин?

— Ну, за обед — какая разница!

— Голодными мы тут долго не протянем, — уныло подытожила Карина. — Хотя я не врубаюсь, на фиг надо было нас похищать из наших стран, чтоб голодом морить?!

— Чтоб выпытать все государственные тайны!

— Ничего себе! А если я никаких тайн не знаю, то меня просто так, за здорово живешь, пытать будут?! Я на это не согласна!.. Блин. Если через полчаса мне не покажут, где здесь уборная, я приспособлю под свои нужды вон ту золотую вазу!

Но Карининым угрозам не суждено было сбыться. Одна из шелковых стен опочивальни вдруг бесшумно отъехала в сторону, и в комнату вошли, приглушенно хихикая и перешептываясь, четыре симпатичные девицы в скромных темно-зеленых платьицах и светлых передничках.

— Служанки, — определила Карина. И не ошиблась.

— Доброго вам дня, благородные дамы! — вразнобой загомонили служанки. — Слава небесам, вы пришли в себя! Не угодно ли вам чего? Мы к вам приставлены и обязаны все ваши желания выполнять…

Рыжеволосая крепенькая девушка с веснушчатым лицом и плутоватыми глазами дернула за рукав свою товарку — девицу столь скромного вида, что в эту скромность никак не верилось, и подскочила вместе с нею к архелае:

— Нас зовут Эмми и Эни, госпожа. С вашего позволения, мы будем прислуживать вам…

Кириена слегка опешила:

— Как угодно… — Но потом вдруг выпрямила свой стан и видом стала похожа на гордую шпагу. — Я в своей жизни всегда обходилась без слуг! Негоже пользоваться услугами, когда сама прекрасно все можешь сделать!

— Я, кстати, тоже иду по жизни без камеристок! — громко объявила Карина, но вторая пара служанок (обе смазливые, востроносые, с такими гладкими черными волосами, словно намазали их ваксой) кинулась ей кланяться:

— Мы Марджи и Энджи, госпожа! Пожалуйста, позвольте нам вам послужить! Иначе наш господин…

И тут девушки зажали ладошками рты. И принялись переглядываться, мол, нечего болтать лишнего!

— Господин… — протянула Кириена Суорд. — И кто же ваш господин?

Девушки сникли:

— Нам этого говорить не велено. Он сам вам представится, когда вы искупаетесь и переоденетесь.

Карина обрадованно хлопнула в ладоши. Ей, по всему видно было, легче получалось осваиваться в новом мире, нежели гордой и суровой Кириене. Бывшая стриптизерша спросила у черноволосой Марджи:

— Уборная есть тут? И ванна?

— Да, госпожа, идемте с нами, мы вам все покажем! — загомонили Марджи и Энджи.

— Карина, будь я на вашем месте, я бы поостереглась идти с этими девицами! — суровым тоном сказала Кириена и поджала губы. — Не нравится мне все это!

— А, ладно! — Карина махнула рукой. — Хуже, чем мне было, уже не будет! Пока, Кириена! Надеюсь, скоро встретимся!

И стриптизерша ушла в стенной проем, сопровождаемая служанками.

С Кириеной дело обстояло сложнее. Она уселась на кушетку и на все уговоры служанок позволить им сделать ей прическу, поменять платье и почистить туфли отвечала решительным отказом. Мало того, она требовала, чтобы неизвестный «господин» незамедлительно явился пред ее грозового цвета очами и ответил, по какому праву он посмел похитить и заточить неизвестно где свободную гражданку Монохроммы!

Служанки чуть не плакали:

— Госпожа, потерпите, все скоро выяснится! Ну почему вы не хотите переодеться? Здесь положено переодеваться к обеду…

Меня устраивает мое платье! — непреклонно отвечала Кириена, словно этот скромный кусок серого монохромного сукна мог служить ей настоящей броней от непонятных, но приближающихся опасностей. Хотя это вовсе не означает, что гордая архелая Кириена Суорд поддалась непристойному чувству трусости. Архелае до последнего времени вообще чужды были всякие чувства, помимо одобренных резолюциями Государственного Совета.

Меж тем герцог Рено и невидимка Уильям маялись бездельем в трапезной. Парадный стол уже был накрыт, сиял, ломился и делал все остальное, что и полагается делать парадным столам; старшая домоправительница герцога (по его личному приказу) постелила тонкие шелковые скатерти с королевскими монограммами и поставила те тарелки, блюда и кубки, которыми полагалось сервировать стол лишь тогда, когда замок Главного Советника удостаивался чести принимать под своими сводами Ее Величество. Золотые канделябры пылали жаркими душистыми свечами. Маленькие служанки носились, как бабочки от сачка, расставляя на столе кушанья, которыми безмерно гордился герцогский повар… Двое дюжих младших поварят (каждый выше ростом господина герцога на целых полторы головы) бережно внесли прямо в зал корзину, в которой, опутанные паутиной и покрытые пылью столетий, словно глаза болотного гламура, поблескивали бутыли с благороднейшим вином из герцогских погребов. Герцог Рено прекрасно знал, что всего за пару таких бутылей можно купить небольшой островок из тех, что постоянно выставляла на аукцион жадная до чужих земель, но обнищавшая Славная Затумания… Но ради сегодняшнего особого торжества герцог не поскупился и не жалел бесценного вина. Тем: более что дамы, коим предстояло озарять своим присутствием торжественную трапезу, на данный момент были дороже всего содержимого подвалов и сокровищниц Главного Советника. А также всех сокровищниц Тарсийского Ожерелья.