Джулия с матерью вернулись каждая в свою каюту. Едва закрыв дверь, Джулия бросилась на постель, содрогаясь от досады и страха – не только за себя, но и за Дерека. Несмотря на помолвку с другим мужчиной, она не могла утверждать, что равнодушна к Дереку. Их близость и страсть окутывали ее точно теплым плащом, и когда он исчез, Джулия задрожала от леденящего предчувствия.

Внезапно вспомнив о трагедии, разыгравшейся в каюте совсем недавно, она приподнялась и повернула голову, задыхаясь от ужаса.

Она сразу увидела, что трупы исчезли, а кровавые пятна на полу остались. Неужели ей придется провести несколько часов, глядя на них? Ее передернуло.

День клонился к вечеру. В желудке у Джулии урчало от голода, однако чтобы приглушить его, ей было достаточно бросить мимолетный взгляд на темнеющие багровые пятна. Она уже подумывала перейти в каюту матери, но отказалась от этой мысли, должно быть, миссис Маршалл спала, и Джулии не хотелось тревожить ее.

При мысли о Дереке ее сердце обливалось кровью. Что, если его уже повесили? Спросить о нем было не у кого.

Выглянув в иллюминатор, Джулия обнаружила, что над океаном сгущаются сумерки. Возможно, в темноте ей удастся ускользнуть из каюты незамеченной и выяснить, что происходит на палубе. Но что будет с ней, если ее поймают? Оставалось лишь надеяться на обещание капитана Гатри, что Джулии и ее матери не причинят вреда.

Когда небо наконец затянула мгла, Джулия пришла к выводу, что слиться с тенью на палубе ей поможет темная одежда. Сейчас на ней было надето бледно-лимонное платье. Поразмыслив, она переоделась в темно-зеленый муслин, закрывающий руки и шею.

Она уже заканчивала переодеваться, как голос с северным акцентом за дверью каюты заставил ее вздрогнуть:

– Капитан приглашает вас поужинать вместе с ним.

– Передайте капитану мою благодарность за приглашение, – с преувеличенной учтивостью отозвалась Джулия, – но я не голодна.

– Как вам угодно, – бесстрастно произнес голос. Прижавшись ухом к двери, Джулия услышала, как тот же голос повторил приглашение, подойдя к каюте ее матери, и она приняла его. Вот и хорошо. Она на время отвлечет капитана. Если же мать осталась бы в каюте и обнаружила, что Джулия исчезла, она подняла бы тревогу. А если заранее рассказать матери о задуманном, она наверняка попробует отговорить ее, утверждая, что это слишком опасно.

Дождавшись, когда мать уйдет в столовую, Джулия уже приготовилась выскользнуть за дверь, но тут в каюту постучали – робко, почти виновато. Досадуя на неожиданную помеху, она выпалила:

– Повторяю, я не голодна!

– Это я, мисс Маршалл. Доктор Дженкинс. Меня прислали вымыть пол.

В изумлении Джулия распахнула дверь и увидела стоящего в коридоре врача со шваброй и ведром. Он шагнул внутрь, а Джулия, убедившись, что в коридоре больше никого нет, тщательно заперла дверь и с нетерпением повернулась к врачу:

– Расскажите мне, что происходит. Я изнываю от неизвестности. Где капитан Арнхардт? Сколько матросов погибло?

Дженкинс с печальным видом окунул швабру в ведро и принялся оттирать кровавые пятна.

– Офицер Джастис и четверо матросов погибли. У нас нет ни единого шанса на спасение. Среди матросов ходят слухи, что в случившемся во многом виноват Харки.

Джулия недоверчиво уставилась на него:

– Харки? Интересно знать почему? Он ведь был в кандалах…

– Да, но среди матросов у него есть несколько приятелей, отъявленных негодяев, – с сардонической усмешкой добавил врач. – Они надеялись, что нам повстречается корабль янки – Харки пообещал им попытать удачу, если янки возьмут нас на абордаж. Жаль, что его не успели повесить. Сторонники Харки устроили саботаж. Как я уже сказал, – пробормотал он, грустно качая головой, – у нас нет ни единого шанса.

Он рассказал о том, как капитан Арнхардт сделал вид, будто хочет сдаться, понимая, что «Ариану» не выстоять против натиска корабля янки. Но когда янки поднялись на борт, он приказал матросам открыть огонь.

– …К сожалению, численный перевес был на стороне янки. Они налетели на нас как воронье – только Богу известно, сколько их на корабле! Странно, что они не перерезали всех нас.

– Что же с нами будет?! – в страхе воскликнула Джулия. – Как поступают янки с захваченными судами?

В голосе Дженкинса засквозило отчаяние:

– Мисс, эти янки не имеют никакого отношения к флоту северян. Это экипаж капера. Они просто выдают себя за служащих действующей армии.

– Капер? Что это такое? – Джулия удивленно заморгала, услышав незнакомое слово.

Продолжая усердно оттирать кровь, глубоко въевшуюся в доски пола, Дженкинс объяснил:

– Капер – частный боевой корабль, вооруженный за счет его владельца. Но я что-то сомневаюсь, что он принадлежит Гатри. Так или иначе, правительство северян поручило ему захватывать в открытом море корабли и грузы – принадлежащие не только врагам, но и странам, не участвующим в войне. Захваченный груз считается контрабандным, и команда капера распоряжается им по своему усмотрению.

– Значит, они ничем не лучше пиратов! – возмутилась Джулия.

Дженкинс согласно кивнул:

– Капер отличается от пиратского судна лишь тем, что на стороне первого закон. Ему поручено делать то, чем он занимается, а у пиратов нет на это никаких прав. – Дженкинс вновь окунул швабру в ведро и принялся тереть пол, тяжело вздыхая. – Политика нейтральных стран признавать законность действий каперов и считать их боевыми кораблями продиктована интересами гуманизма. Это делается для того, чтобы предотвратить пиратство. Если бы каперы не получали признания нейтральных стран, они становились бы пиратскими судами и вместо того чтобы брать в плен команды захваченных кораблей, убивали бы их, конфисковывали груз и топили суда. Однако, – продолжал он, – получив официальное признание, каперы попадают под надзор правительства, дающего им поручения, а также под надзор правительств всех нейтральных стран. Поэтому их команда обязана отчитываться за свои действия.

Дженкинс объяснил Джулии, что иметь в своем подчинении каперские суда весьма выгодно для правительства – ведь их вооружение не стоит ему ни гроша, поскольку каперы принадлежат частным владельцам.

– И вместе с тем каперы являются источником дохода, поскольку их капитаны обязаны отдавать часть захваченных грузов своему правительству в обмен на разрешение заниматься подобным промыслом.

– Значит, они и вправду ничем не лучше пиратов, только защищены законом!

– Вот именно. Можете не сомневаться: ваш хлопок продадут, и часть полученной прибыли поступит в казну правительства северян.

– А что будет с вами и остальными? – допытывалась Джулия, чувствуя, как вновь дыхание перехватило от страха.

Некоторое время Дженкинс ожесточенно скреб пол.

– Вероятно, мы разделим участь своих товарищей по несчастью. С нами поступят как с преступниками – проведут в кандалах по улицам какого-нибудь северного города, на виду у толпы зевак, а затем бросят в Могилу – так прозвали нью-йоркскую тюрьму. – Его слегка передернуло. – Я слышал, что камеры в ней невероятно грязны и кишат паразитами, а узников подвергают невыносимым унижениям и сажают вместе с отпетыми убийцами.