litbaza книги онлайнДетективыЦена жизни - смерть - Фридрих Незнанский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 95
Перейти на страницу:

— Саша, ты зарплату получил?

Вот они женщины! Нет бы поинтересоваться: не захирел ли, чем питаешься, как спится в одиночестве? Сразу в точку. Сразу о главном.

— Получил. — У Турецкого тоже вот выдался редкий случай. Видимо, годовщину августовского кризиса родное правительство решило отметить выдачей зарплаты в срок. И на всякий случай начали на месяц раньше. А то вдруг в августе новый дефолт случится.

— Саша, мы тут совсем пропадаем, такая дороговизна. Вышли на главпочтамт до востребования сколько сможешь. Хорошо?

— А может, самому приехать?

— Ты серьезно?

— Что, помешаю?

— Чему?!

— Ну, курортные романы…

— Турецкий! Что ты несешь. Мы целомудренны до безобразия. А тебе действительно дали отпуск? Что же ты торчишь в кабинете?

— Тут кондиционер. А отпуск пока не дали, но скоро вот закончу…

— Саша, я всего две минуты заказывала, так что ты там заканчивай, грязные рубашки сдай в прачечную, не питайся в сомнительных забегаловках и…

— Папочка, я хочу на дельтаплане полетать над морем, пришли нам денежек побольше, — вклинилась Нинка. — Мы тут скучаем…

На этом связь прервалась. Да, видимо, концерты с большим успехом не удались, и другой спонсор, кроме бедного меня, подумал Турецкий, не отыскался. А жаль.

Зам. главного редактора «Московского комсомольца», ничем не примечательный тип лет пятидесяти, к сожалению, ничего об изысканиях Говорова на предмет наркоманов и их отношений с милицией не знал. Или знал, но говорить не желал. Потому тема была исчерпана мгновенно и дальше разговор перетек на общие темы: о погоде, об экономической обстановке в стране и мире в целом, о наглости НАТО, о всеобщем бардаке и так далее. Редактор работой был, похоже, не особенно загружен, потому беседовал с удовольствием, чего нельзя сказать о Турецком.

Кондиционер в кабинете хотя и присутствовал, но не работал, и пятидесятилетний московский комсомолец боролся с жарой с помощью своей же родной газеты, он ею обмахивался и при этом угощал Турецкого горячим чаем, и сам его тоже пил. Секретарша редактора была предупреждена и в случае появления Говорова должна была незамедлительно доложить об этом. Что она и сделала, когда Турецкий уже отчаялся ждать и собирался откланиваться.

Говоров, которого Турецкий перехватил прямо у кассы, долго изучал его удостоверение и, воровато оглядевшись, молча кивком предложил следовать за ним. За ближайшим углом от входа в редакцию была припаркована обшарпанная «вольво», в которую Говоров и предложил сесть Турецкому, а после, еще раз опасливо оглядевшись, влез сам. Несмотря на жару, журналист был в застегнутой доверху кожаной куртке и кожаных штанах. Зачем он понадобился следователю Генпрокуратуры, Говоров даже не поинтересовался, а на вопрос, куда они направляются, ответил туманно:

— Туда, где завтра вы меня уже не найдете.

Какими-то закоулками-переулками «вольво» с жутко стучащим мотором и задним бампером, безбожно скребущим по асфальту, добралась до явно необитаемого семиэтажного дома сталинской постройки и наверняка предназначенного под снос или, возможно, под капитальную реконструкцию. Во всяком случае, строение было огорожено забором, на котором имелись надписи: «Работы ведутся СМУ № 287».

«Вольво» оставили в подворотне, и, отогнув доску в заборе, Говоров пропустил Турецкого во двор. Сам он не переставал озираться и нервно поводить плечом — товарищ был определенно со странностями. Если еще учесть, что он носил толстенные плюсовые очки и наверняка ничегошеньки не видел дальше полутора метров, его оглядки представлялись откровенной паранойей.

По полуразвалившейся лестнице поднялись на третий этаж. Говоров отстранил Турецкого от света, падавшего сквозь разбитое окно, и опустился на колени у единственной не снятой с петель двери. Он осторожно провел пальцем по косяку и отделил волосинку, которая соединяла дверь с дверной коробкой (интересно, чем он крепил волосинку, клеем?), рассмотрел ее на свет, удовлетворенно хмыкнул, очевидно убедившись, что она не повреждена.

Потом встал на цыпочки и еще раз повторил операцию со второй волосинкой на верхней части двери.

После чего с воплем саданул дверь ногой — она совершенно спокойно открылась, поскольку замок отсутствовал, — и ласточкой нырнул внутрь. Выстрелов не последовало, и вообще ничего страшного не случилось.

Говоров поднялся, отряхнулся и наконец пригласил Турецкого войти. Когда он расстегнул куртку, «важняк» увидел, что под ней тяжелый омоновский бронежилет.

Бронежилет Говоров не снял, к окнам не подходил, дверь закрыл и подпер старым тяжелым комодом, потом отодрал пару половиц на кухне и вытащил из образовавшегося тайника ноутбук, спиртовку и банку кофе. В компьютер он тут же что-то записал, но повернул его так, чтобы Турецкий ни в коем случае не увидел содержимое экрана. Чашки и канистра с водой стояли тут же на кухне, и журналист, спрятав ноутбук обратно под пол, взялся варить кофе.

Все происходило в полном молчании и напоминало дурной сон. Турецкий даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что все это действительно происходит. Только когда кофе был разлит по чашкам, Говоров заговорил:

— Так что вы хотели мне рассказать?

— Я, собственно, хотел скорее у вас поинтересоваться, — с явным облегчением ответил Турецкий. — Примерно три месяца назад вы разговаривали с человеком по имени Евгений Промыслов. Я хотел бы выяснить содержание этих бесед и посмотреть ваши публикации, с этим связанные, если они, конечно, существуют.

— Я гарантирую своим источникам полную секретность и ни с вами, ни с кем это обсуждать не стану, — безапелляционно заявил Говоров. Он залпом выдул свой кофе и, часто моргая, уставился на Турецкого сквозь толстые линзы.

— Хорошо, отвлечемся от Промыслова и поговорим о наркотиках и о продажных милиционерах, — предложил Турецкий.

— Откуда мне знать, что вы не один из них?

— От верблюда! — запланированно вспылил «важняк». — У меня в кармане пистолет, и, если бы я, «продажный мент», хотел, пристрелил бы вас, невзирая на все ваши дурацкие скаутские заморочки.

Говоров посмотрел на Турецкого долгим оценивающим взглядом, покачиваясь на колченогом табурете, и вдруг бросился на него с неизвестно откуда взявшимся ножом, вопя, как заправский каратист.

Нож он использовать не успел — Турецкий, на таком же табурете, автоматически сгруппировался и угодил нападавшему коленом в пах, но сам при этом получил локтем по зубам и оказался на полу. Говоров свалился в конвульсиях рядом. Турецкий достал пистолет и щелкнул предохранителем, но пыл журналиста иссяк так же внезапно, как и зародился. Отдышавшись, он засунул нож в специальный карманчик на кожаной штанине и протянул руку в знак примирения:

— Олег.

— Саша, — пожал его руку Турецкий, все еще не убирая пистолета.

К сожалению, во время битвы табурет Турецкого сломался окончательно, и еще разбились обе кружки, так что продолжить беседу Говоров предложил в «гостиной», где имелся ободранный, с торчащими пружинами диван.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?