а его рука обхватывает твою грудь, ладошкой прижимаясь к соскам. Мысли грязной жопы. Своей жопы. Я стоял и смотрел на Фею, к ним подошел жених невесты. Они разговаривали, Фея красиво смеялась. Это у нее всегда хорошо получалось. Позже жених пригласил Фею на танец, и они пошли ближе к бару, где все танцевали. Я продолжил смотреть на ее подруг. У одной из них ноги были длиннее самого тела, прилично длиннее. Это, возможно, какие-то проблемы, но она меня возбуждала. Незаметно для меня подошла невеста жениха.

– Красивые? – спросила она.

– Ничего так. Мне с детства интересны ноги. Я изучаю их. В частности, женские.

– Понятно.

– Это не твой муж танцует с моей подругой? – поинтересовался я.

– Он самый. Ты знал, что он со школы в нее влюблен, не в меня? Да, сука, он даже трахаться ко мне идет после туалета. А знаешь, что он делает в туалете? Дрочит на твою подругу. У него сотня фотографией с ней в телефоне.

– Ну что я могу сказать. Мастурбация – это сугубо личное. Человек вправе дрочить, на что пожелает.

– Вот ты как. Ну ладно… А я вправе тебе отсосать?

– Боже мой.

– Ладно, ты расслабься, проводи лучше меня в туалет, мне плохо.

Когда я провожал невесту в туалет, неподалеку от нас за столиком сидели родители жениха, они очень косо на меня посмотрели, а потом начали что-то обсуждать. Все-таки они подозревали, что невестка-то блядунья.

Я дошел с Мэли до двери со значком женского туалета.

– Пошли, подержишь мне волосы, – изъявила Мэли.

Либо от бесплатного виски, либо я не все понял и пошел за ней. Я приготовился держать ее волосы, пока она будет блевать в унитаз. Засучил рукава.

– Дальше не надо, – сказала она и опустила мои руки. Села на коленки, поправив свое белое платье, немного оголив ножку, расстегнула мне штаны и начала жадно обсасывать его. Как в последний раз. Она довольно долго его сосала. Конец приходит всегда. И у меня пришел, я кончил. Она приподнялась, подтянула подол платья руками вверх, сняла с себя трусы и положила мне их в руку.

– На этих трусиках должно остаться моё блядство. Делай с ними, что хочешь, они твои. Ну а я теперь верная жена и порядочная мать.

Я положил трусы в карман и пошел к Фее.

Ближе к ночи одни люди уезжали, другие приезжали в Uber пьяные. А я так и сидел у бара, пил бесплатное виски. Пастыря уже не было.

– Кто рано встает, тому Бог подает, – ушел спать отец.

Фею я не видел, но это меня не настораживало, потому что жених с невестой уехали. Бармен за день устал, я заметил это по его походке, пока он ходил от бутылки ко мне весь вечер, он сел на стул, закинув ногу на ногу, и полез в телефон. Я пил и смотрел, как он внимательно смотрит в телефон. Подошла Фея, он заметил ее и быстро встал, подошел к барной стойке, сейчас его походка была заряженной. «Вот сукин сын. Пенис мотивирует», – подумал я. Фея попросила поехать домой, она хотела спать. Мы сели в Uber, из которого только что вышла пьяная парочка, и поехали домой.

Фея пошла мыться в душ. И откуда только у женщин берутся силы вымыть себя. Я еле ходил, сел на кровать, с трудом расстегнул пуговицы на рубашке и взялся за штаны, но вспомнил, что с праздника у меня остался подарок в виде липких женских трусов. Отнес их в комнату родителей Феи и положил в комод к остальным женским трусикам. Когда пришел в спальню, Фея лежала под одеялом. Я наконец разделся и залез к ней. Она нежна и чиста, как кокаин, и из-под одеяла доносился приятный аромат. Я обнял ее, она уже засыпала. И засыпало ее нежное тело. Ну а я вспомнил девушку с длинными ногами, она напоминала своими конскими ногами Сами. Блять, я еще люблю эту кобылу.

Не мы шлюхи, а сердца наши шлюхи.

Запретный плод, как пишется в вечной книге, – это прекрасное, сладкое яблоко или быть инжир. Зеленое яблоко – это прекрасно, красиво, но не сладко. Красное яблоко – сладкое, но не вкусное. Инжир – он вкусен, но уродлив, не прекрасен. Женщина – прекрасна и сладка. Получается, Ева не ела яблоко или тем более инжир. Ева была лесбиянкой. Ну а издалека наблюдал Адам. Такой библейский пирог. Яблоки, женщины и чудо. Это объясняет человеческое прекрасное, сладкий вкус и извращенство человека. Наше Бытие.

Уже больше недели я не видел Фею и ее попугая. Она выгнала меня. Я пил и не работал, стал плохо трахаться, и её это осточертело. Я привык к ней. Оттого скучаю и пью, больше пью. Мне надоели женщины. Когда я пьян, Берти приходится выслушивать мои сопли и то, как я уйду в монастырь – просыпаться с восходом солнца, плакать тихо, так, чтобы меня не услышали мои братья или ОН. Питаться экологичными продуктами, оттого и живот перестанет беспокоить болью и частым поносом. И может, я решусь на это. Отрезать свой отросток, начав новую жизнь, без женщин, без боли, без стресса, без алкоголизма. Половые органы – не смысл жизни, но великий к ней мотиватор. А на кой он мне нужен, если и нет моего смысла?

Так как мазохизм запрещен, я буду вынужден отрезать его под полом у какого-либо старого извращенца. В монастырях таких хватает. Любителей мужских пенисов. Но я решусь на это! И буду счастливым, даже при звуке щебета птички. Но а пока я пьян, засрав весь унитаз, иду спать.

Это время я жил у Берти. Он приносил пиво и отчаянно меня выручал, выпивая со мной.

– И вот скажи мне, чего ты надумал стать евнухом? – задался Берти.

– А чего мне терять? Одна бросила меня, скинув вину на недотраханность, а другая и близко меня не подпускает.

– Ты это про Сами, что ли?

– Про нее.

– Я думал, ты окончательно поехал головой, – рассмеялся Берти. – А у тебя всего-навсего ПЗР.

– Ты заканчивал курсы психотерапевта? Что это еще такое?

– Пизда закрыла твой разум, мужик. Тебе как человек со стажем говорю – пора немного просохнуть и привести мысли в порядок. А лучший способ завязать – это нажраться как следует. Купим выпить и пригласим молодых девушек. Они покажут тебе самые сладкие сны любого евнуха.

– Не, я пас. Не хочу ни с кем видеться. Мне под одеялом комфортно, лишь бы пиво было