М-да... Ярникова. Вот так и ломается психика под беспрерывным прессингом. Бежать отсюда надо, пока сама за компанию умом не тронулась.

Скурив подряд вторую сигарету, Раду завершает разговор.

Я прокашливаюсь.

– В чём дело? – Его взгляд, остановившись на моих распухших губах, мрачнеет, а я всё ещё окончательно не решусь. Всё-таки сотня километров... Дикие звери... Мороз...

– Я хочу вытянуть карту сейчас. Мне нужно больше времени, чтобы настроиться.

– Тебе холодно? – Он с недоумением косится на мои пальцы, что нервно теребят шерстяной воротник, никак не реагируя на прозвучавшую просьбу.

– Замёрзла.

В доме жарко, но от адреналина меня и правда колотит нещадно. Весьма правдоподобно.

Раду, не говоря ни слова, куда-то выходит. Только сейчас понимаю, что помимо обычного напряжения в наши отношения добавилась скованность. Если опустить некоторые нюансы, решила бы, что он раскаивается. Странно. Он не из тех, кому сложно сказать «прости», как и «сама, дрянь, выпросила», как и любую другую гадость. Непохоже, чтоб Раду вообще заботило кто и как расценит его действия. Типичное поведение социопата. Либо укоренившаяся привычка изгоя.

Так и заканчиваю свой одинокий ужин в полном раздрае.

Раду возвращается уже в верхней одежде, проводит рукой по столу, превращая колоду в ровный ряд карт.

– Тяни.

Я удерживаю выбранную карту прижатой ладонью к столешнице, пока он молча собирает оставшиеся в ровную стопку и убирает в карман. А затем... просто выходит! Даже не поинтересовавшись, какое желание выпало на сегодня.

Наверное, оно и к лучшему. Так, по крайней мере, мой маленький нервный срыв проходит без свидетелей.

«Попариться вместе с бане»!

В баньке, значит, да? Оба в чём мать родила.

А хрен тебе по всей морде! Маньяк озабоченный.

То ли зарычав, то ли взвыв, рву пополам ненавистную карту и кидаю поверх окурков в пепельницу. Вот тебе мой ответ.

Уши горят, словно я уже лежу на нижней полке, как бифштекс на витрине, а он облизывает взглядом этим своим вечно голодным. Нет... Точно нет. Он раздетый... Я голая... Какова вероятность, что Раду будет паинькой? А я? Не знаю уже. Ничего не знаю! Если он меня не сожрёт, я сама потом себя сгрызу. Лучше рискну. Так, по крайней мере, буду знать, что стояла на своём до последнего. Я дочь Ярого, чёрт возьми! А не какая-нибудь девка с трассы.

Выглядываю в окно, хватая с подоконника зажигалку и пряча её в карман. Как показала практика – огонь на морозе всегда пригодится.

Раду с охапкой дров заходит в котельную. Времени не так много.

Кое-как зашнуровываю ботинки. Выбегаю из дома. Он меня не остановит, вроде как обещал не держать, но машину взять точно не позволит. Впрочем, мне позволение и не нужно. Очень неосмотрительно оставлять гараж открытым. Очень.

Вчера Раду, видимо, так не терпелось поиграть в охотника и лисицу, что он выгрузил лишь часть покупок. Оставшиеся недавно забирал. Но вот засада, ключей нигде не видно, а заводить машину, замыкая провода, как в кино, нас в автошколе не учили.

Зато рядом стоит снегоход с торчащим из зажигания ключом. Весь мой опыт управления такой махиной сводится к нескольким кругам по ровному полю. Завести смогу, а дальше сориентируюсь.

***

Я это сделала... Сделала. Сделала!

Смотрю на пролетающие мимо деревья и не могу поверить, что свобода мне не снится. Сердце колотится в ликующем ритме. От всплеска эйфории вокруг всё сливается, картинка до мозга размытой доходит. Я словно пьяная.

Пока выезжала со двора, благодаря вселенную за практически бесшумный двигатель снегохода, выдохнуть было страшно. Казалось, сердцебиение гремит на весь лес, а если ещё и дышать, то разбужу всю живность в округе.

Пронесло. Никто ни наперерез, ни следом не кинулся.

Мыслей в голове ноль. Я просто упиваюсь победой. Представляю, как, возможно, в этот самый момент перекашивает самоуверенную физиономию Раду и заливаюсь торжествующим смехом.

Теперь его черёд зависеть от моих прихотей, и эта власть мне напрочь сносит башню. Захочу – отец уже через час сравняет его логово с землёй. Захочу – буду молчать. А что? Пусть подонка тоже сводят с ума ожидание и неизвестность, как сводили меня последние ночи.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Заслужил – твержу себе на повторе, уже заранее зная, что ничего никому не расскажу. Всё пережитое в лесном доме там и останется. Это наша тайна: постыдная, безумная, волнующая... Только наша. В мире, где правят связи и репутация ей никогда не будет места. Иначе отец не успокоится, пока не смоет кровью причинённый позор, чтобы заткнуть злые рты за нашими спинами.

В нашем окружении сострадание не в почёте, если это не благотворительность, да и та чаще с пользой для бизнеса. На деле закон один – сильный жрёт слабого. Если тебя хорошенько прожевали, можно забыть про авторитет. С подножным кормом не церемонятся.

Надеюсь, Раду не самоубийца. Искать или болтать лишнее тоже не станет.

Нет, я не переживаю за него. Вот ещё.

Какое мне дело, что с ним будет? Ну разве что совсем чуточку интересно. Всё-таки экземпляр загадочный...

– Да вашу ж мать! – Ловлю лицом очередную ветку.

Времени на поиск шлема и перчаток пожалела, теперь расхлёбываю. Ещё и с колеи свернула, там ветер в ушах свистел – ни черта не слышно. Надоело оглядываться, боясь, как бы Раду на вездеходе своём меня не подрезал. Так и петляю между сосен вдоль дороги.

В общем, плохая была идея ехать лесом. Перед глазами всё сливается. Побеги шиповника постоянно срывают капюшон. Я отвлекаюсь, чтобы надеть его и цепляю лыжнёй высокий пень.

Замёрзшие руки отказываются быстро реагировать. Растерявшись всего на мгновение, убираю ногу с подножки и, потеряв равновесие, моментально вылетаю из седла.

Что хорошо – мне хватило ума пристегнуть к поясу чеку безопасности, тяжеленная махина просто заглохла.

Что плохо – заглохла она, закопавшись одним боком в сугроб.

– Приехали, Влада, – ворчу, потирая ушибленное бедро.

Часть 2. Глава 7

Солнце успело сесть за кроны деревьев, уже в десятке шагов почти ничего не видно. Топать назад с повинной не вариант, далековато отъехала, а в одиночку снегоход не переверну. Да и за подвиги такие, чувствую, в баньке меня не только попарят, но и отжарят от души. По итогу в голове нет ни идей, ни плана действий.

Ничего, прорвусь. Ярниковы не сдаются.

Первым делом пробую разжечь костёр, благо кустов вокруг хватает. Ветки ломаются трудно, слишком влажные. В придачу разгореться от