— Что попытается?

— Передать привет МП или связаться с ним по телефону или еще что-нибудь?

— Надо срочно с ней поговорить.

— Как?

— Встретимся в чате, — решила я.

Так началась эра разговоров он-лайн. Первый чат с Кэт и Элизой был чисто функциональным. Мы попытались слегка умерить их пыл и предложили встретиться в Москве.

Мы с Зухус могли сказать только одно: если бы под нашими псевдонимами действительно скрывались КХ и МП, они давно послали бы недоверчивых девушек куда подальше. Кто же так со звездами общается? Хотя бы со звездами форума!

Но мы решили быть мягкими и всепрощающими, пока не надоест.

Так уж получилось, что лето в Питер не пришло. Заблудилось где-то по дороге. Мы получили гонорар за сценарии, накупили летней одежды, сложили ее стопочкой в шкафу и в свитерах и ботинках гуляли по мокрым парковым дорожкам.

Вторая встреча должна была произойти в городе-герое Москве. В июне. Около МХАТа. В Камергерском переулке. Встреча с влюбленной в меня (читай — Почеренкова) Кэт и ее подругой Элизой, весьма неровно дышащей к Константину Юрьевичу Хабенскому.

Первоначально наш план выглядел так. За день до встречи с нашими горячими виртуальными возлюбленными мы тихо и мирно ведем переговоры с нашими звездными красавцами и убеждаем их в том, что встречи с фанатами, и фффффффффффффанатками в особенности, тихими, спокойными, разумеется, — весьма полезная и вовсе не страшная вещь. Причем Почеренков вообще не въедет в тему Урсуса, сделав вид, что так и надо. А Хабенский столь смутно выражает свои мысли, что барышни воспримут это как само собой разумеющееся. Встретимся мы в абсолютно нейтральном месте, за чашечкой кофе или чая и провернем всю эту операцию без сучка и задоринки. А если что, постараемся сгладить ситуацию или возьмем ее в свои нежные ручки.

В моем классе учился мальчик — Саша Сорокин. Почти во всем он был самым обычным мальчиком. И родители его были самыми обычными. Только вот иногда у Саши напрочь сносило крышу и уволакивало ее в неизвестном направлении. Как-то, дело было весной, ученик Сорокин явился в школу с чем-то шевелящимся в кармане.

— Что это? — наперебой спрашивали мы.

— Пища будущего! — гордо ответил Саша и горстями стал, доставая из карманов, поглощать живых майских жуков.

Сейчас Саша — депутат Государственной Думы. А мы с Зухус… Может, нам надо было тоже с младенчества разнообразить свое меню?

Наш план начал трещать по швам, когда Зухус, созваниваясь с Почеренковым, выяснила, что на пару дней, оставшихся до спектаклей во МХАТе, жена Почеренкова уволакивает супруга на дачу. Естественно, один Хабенский нас не устраивал, поэтому мы, как могли, парили барышням мозги, посылая им эсэмэски типа: прорва репетиций, неотложных деловых встреч и т. д.

Настал день спектакля. День выдался тот еще! Солнце. Камергерский. Куча кафе. Куча денежных знаков. Заказанные для нас Почеренковым билеты в партере. Мы сидели в открытом ресторане, пили за удачу и блаженствовали.

— Ну, что? — спросила Зухус. — Пошли?

— Пошли, — радостно подхватила я. До спектакля оставалось минут сорок, и мы решили сесть на центральную перед входом в театр скамейку, где припекало солнышко, и понаблюдать за нашими феминами, сами, так сказать, оставаясь неузнанными.

_____

Благими намерениями вымощена дорога в ад. Справедливость этого выражения мы испытали на собственной шкуре. Летом. В Камергерском переулке, на скамейке, прямо перед входом в МХАТ.

— Вот они, — спокойно сказала Зухус, — вот наши девочки.

Потом я поняла, что это было не спокойствие, а шок, но в тот момент я обрадовалась и с готовностью посмотрела в указанном Зухус направлении. И онемела. Бутылочка минералки выскользнула из разжавшихся пальцев и упала мне на колени. Я увидела их — Кэт и Элизу.