* * *

Для решающего похода на Юрьев, который теперь олицетворял собой сопротивление завоевателям в Эстонии и, как магнит, притягивал к себе все антигерманские силы в регионе, епископ Альберт поднял всю Ливонию. Две попытки по захвату города, которые до этого предпринимали братья-рыцари, закончились полным провалом, и епископ вполне отдавал себе отчет, к каким последствиям может привести третья неудача. Но сначала решили попробовать решить дело миром и отправили к Вячко посольство, где ему предлагали оставить Юрьев и эстонцев на произвол судьбы, а самому удалиться на Русь. Генрих Латвийский очень точно передал смысл переговоров. «И отправили епископы послов к королю в Дорпат, прося отступиться от тех мятежников, что были в замке, так как они оскорбили таинство крещения; бросив веру Христову, вернулись к язычеству; братьев-рыцарей, собратьев и господ своих одних перебили, других взяли в плен и таким образом вовсе извели в своих пределах, а все соседние области, перешедшие в веру Христову, ежедневно грабили и опустошали. И не захотел король отступиться от них, так как, давши ему этот замок с прилегающими землями в вечное владение, новгородцы и русские короли обещали избавить его от нападений тевтонов». В себе и своих людях Вячко был уверен, имел крепкую надежду на помощь из русских земель, а потому ответил немцам отказом и бросил клич по стране, чтобы все, кто хочет сражаться против ненавистного врага, шли в Юрьев. «И собрались в тот замок к королю все злодеи из соседних областей и Саккалы, изменники, братоубийцы, убийцы братьев-рыцарей и купцов, зачинщики злых замыслов против церкви ливонской» — так, на взгляд Генриха Латвийского, выглядели защитники города. А в реальности это были гордые и храбрые люди, готовые умереть за свободу и не желавшие видеть германский сапог на шее эстонского народа. И когда громадное войско крестоносцев выступило в поход на Юрьев, в городе все было готово к решающей битве с врагом. «Да и на самом деле замок этот был крепче всех замков Эстонии… Сверх того, у короля было там множество его русских лучников, строились там еще и патерэллы, по примеру эзельцев, и прочие военные орудия» (Хроника Генриха Латвийского).

Но и епископ Альберт двинул в поход огромные силы — в полном составе выступил орден меченосцев, прибыли отряды крестоносцев из Германии, в Риге и ее окрестностях было собрано большое ополчение из немецких колонистов, а также к войску присоединились отряды подвластных племен ливов. Вся эта громада выступила в поход, огнем и мечом прошла по эстонским землям и 15 августа 1224 года подошла к стенам непокорного города — легендарная осада Юрьева началась.

* * *

Князь Вячко стоял на стене и смотрел на громадный лагерь немцев, который раскинулся вокруг городских стен, — все поля, окружающие город, были покрыты шатрами, тысячи людей суетились между ними, и все это скопище напоминало князю большой муравейник. Столпившиеся на башнях и боевых площадках защитники Юрьева с высоты городских укреплений видели, как немцы тащат бревна и доски, затем сколачивают из них навесы и громадные щиты, чтобы укрываться от стрел, сооружают тараны и метательные машины. Все понимали, что вскоре последует приступ, что будет он яростным и кровавым, потому что враг силен и искусен в ратном деле, отлично вооружен и полон лютой злобы. Но и у немцев вызывали тревогу многочисленные дымы, поднимавшиеся над валами осажденного города, а мощнейшие укрепления Юрьева вгоняли в трепет даже ветеранов-крестоносцев. Поэтому готовились так тщательно и основательно, как никогда до этого, старались предусмотреть буквально все и лишь после этого начинать штурм — и когда этот день настал, крестоносцы без страха пошли на приступ.

Рев боевых рогов меченосцев разорвал предутреннюю тишину, и спящий город моментально ожил — тысячи людей поспешно вооружались и спешили на городские стены, с лязгом и грохотом мчались на закованных в доспехи боевых конях к городским воротам княжеские дружинники, а женщины и дети накрепко запирались в своих домах. С высокой башни князь Вячко видел, как на город наползает армия крестоносцев — тысячи воинов тащили лестницы, другие катили перед собой большие щиты, третьи тащили хворост и бревна заваливать ров. А над Юрьевым гремел набат, ярко горели на стенах костры, где кипятили смолу и воду, лучники и арбалетчики разбирали стрелы, а ратники складывали у бойниц кучи камней. У баллист замерли готовые к бою воины, ожидая лишь команды, чтобы начать обстреливать приближающиеся вражеские ряды. С башни, где стоял Вячко, пропела боевая труба, и град метательных снарядов обрушился на наступающих немцев, которые как снопы повалились на землю. Защитники били атакующих из баллист, лучники и арбалетчики расстреливали бегущих на штурм крестоносцев, а стоящие на стенах ратники швыряли во врагов дротики и сулицы. Немцы добежали до подножия стен, и десятки лестниц взметнулись вверх — рыцари и их оруженосцы стремительно полезли на стены. С боевых площадок их жгли смолой и шпарили кипятком, сбивали камнями и бревнами, а лестницы отталкивали длинными рогатками. Германцы десятками валились со стен обожженными и искалеченными, но новые воины Христовы в отчаянном порыве становились на место павших и с остервенением продолжали карабкаться наверх. Там, где им удалось достигнуть гребня стены, они вступали в схватку с защитниками — эсты рубили врагов топорами, гвоздили тяжелыми дубинами, кололи копьями и пиками. От страшных ударов эстонских палиц плющились железные рыцарские шлемы, трещали и раскалывались белые щиты с намалеванными на них красными крестами и мечами, а многие из противников, обхватив друг друга руками, бросались вниз со стен.

К воротам крестоносцы подтащили таран, а затем, прикрываясь навесом и большими щитами, начали ломать дубовые створы. Сверху бросали камни и бревна, лили смолу, швыряли факелы, пытаясь поджечь навес, но, покрытый мокрыми шкурами, он не желал загораться, а удары тарана становились все сильнее и сильнее. У ворот появился князь Вячко, здесь его уже ждала дружина и суздальские гридни князя Ярослава — воины сошли с коней и теперь разминались перед предстоящей схваткой. Князь спешился, опустил личину шлема и, вытащив из ножен тяжелый меч, велел открывать ворота — дружинники за его спиной строились в глубокую колонну. Немцы не ожидали беды, когда тяжелые створы распахнулись и из них потоком хлынули русские воины. Всех крестоносцев, что были у ворот, быстро порубили и посекли, навес и таран спалили, а сами дружинники ринулись вдоль стены, опрокидывая лестницы и рубя врагов направо и налево — германцы не выдержали атаки и бросились прочь от стен, к лагерю. Дружинники их не преследовали, поскольку опасались конных братьев-рыцарей, бой повсюду постепенно затихал, и штурмующие, оставив под стенами сотни мертвых и искалеченных тел, отступили. Победа в этот день осталась за Вячко, но он понимал, что это только начало и самые страшные испытания впереди.

* * *

Не сумев взять Юрьев быстро, крестоносцы перешли к планомерной блокаде — теперь их осадные машины гремели день и ночь, швыряя в город камни и зажигательные снаряды. Защитники отвечали им не менее меткими выстрелами, от их точных попаданий разлеталась на куски немецкая осадная техника, а от зажигательных снарядов яркими кострами пылали осадные сооружения крестоносцев. Артиллерийская дуэль не затихала ни на час, грохот стенобитных машин заглушал человеческий голос, а боевые площадки содрогались от многочисленных залпов. Эсты прекрасно управлялись с немецкими баллистами, поскольку не раз видели, как из них стреляли баллистиарии крестоносцев, и теперь германцы пожинали плоды приобщения своих бывших подданных к военному искусству Западной Европы. Длинные черные шлейфы, которые чертили в ясном небе зажигательные снаряды противоборствующих сторон, и густые клубы дыма от мест их попадания были видны издалека и словно говорили всем — Юрьев не побежден, Юрьев сражается! Мало того, как только рыцари начинали подкатывать свои метательные машины ближе к городским стенам, то распахивались городские ворота, и конные гридни во главе с князем Вячко бросались на врага. На полном скаку они налетали на крестоносцев, секли их мечами, поджигали баллисты и мчались обратно в крепость. Несколько раз навстречу русским кидались братья-рыцари, и тогда под стенами Юрьева разыгрывались настоящие кавалерийские бои, где перевес склонялся то на одну, а то на другую сторону. Но пока происходили эти артиллерийские и кавалерийские сражения, немцы капитально взялись за подготовку к решающему штурму, они, как кроты, вгрызались в землю, ведя подкоп в сторону городского вала, а также сооружали громадную осадную башню. По ночам крестоносцы собирались в лагере и начинали колотить мечами о щиты, оглашая окрестности боевым кличем, громко пели рога братьев-рыцарей, а в ответ с городских стен ревели боевые трубы русских и гремели барабаны эстов.