Пираты создавали демократические структуры, предшествовавшие английской, французской и американской системам представительной демократии, и пиратские структуры характеризовались более широким участием, чем те, что удалось создать добрым старым грекам в Афинах, где равное избирательное право не распространялось за пределы элитной группы избранных афинян. Пиратская демократия, как правило, учитывала абсолютно всех: на кораблях и затем в Республике пиратов по большинству вопросов существовала политика «один пират – один голос».

И этим дело не заканчивалось. Демократия – в теории великая штука, но на практике она может быть довольно пассивной; чтобы при возникновении угрозы действовать наиболее эффективно, каждому сообществу нужна система управления. Пираты, интуитивно и опередив время, поняли, что ничто не вызывает такого отвращения, как органограмма, или структурная схема организации. (Если вы не знакомы с этим термином, считайте, что вам повезло. По существу, структурная схема организации представляет собой фамильное древо для офиса.) Чтобы избежать возникновения осточертевшей иерархии или структуры командования, которая легко может привести к злоупотреблениям, пираты придумали способ самоорганизации, позволявший поддерживать порядок, когда требовались сплоченные действия. Если пираты подвергались нападению или шли на захват «трофея», капитан временно становился «вторым после Бога», но, как только схватка завершалась, на судне вновь воцарялась демократия.

Такой динамизм и почти интуитивная способность к сочетанию организационного коллективизма и полного авторитаризма выглядит, на мой взгляд, ранней формой холакратического движения. Холакратия, «изобретенная» в 2007 году форма не иерархического, а динамического управления, предсказывает, что нас ждет «самоорганизующееся» будущее. Большинство менеджеров считают эту схему несколько преждевременной (другими словами, пугающей), но, безусловно, заслуживающей внимания, так как, если судить по достижениям пиратов, ее время еще придет. Холакратия звучит как понятие в духе XXI века, но эта идея стара, как сами пираты XVIII века, и, поскольку каждое пиратское предвидение в итоге влияло на мейнстрим, с идеей самоорганизации, скорее всего, произойдет то же самое.

Помимо протодемократии с главным принципом «один пират – один голос» и подвижной организационной схемой, которая на время боевых действий могла преобразовывать квазисоциализм во временную диктатуру, пираты интуитивно понимали, что ничто так быстро не делает хорошую команду отличной, как ее разнообразие.

Благодаря широкой сети вербовки во флибустьерские команды попадали весьма талантливые люди. Пиратские вербовщики не обращали внимания на цвет кожи, сосредотачиваясь на способностях, и это привело к тому, что в период Золотого века среди них появились выдающиеся не белые лидеры. Черный Цезарь, в прошлом вождь африканского племени, проданный в рабство, но сбежавший от своего хозяина, был тепло принят пиратским братством, поскольку обладал невероятной физической силой и был прирожденным стратегом. Со временем он стал правой рукой Черной Бороды и полноправным капитаном команды пиратов. Когда пираты оценивали человека по его умениям, а не по цвету кожи, они не старались быть активно прогрессивными, это просто было следствием вербовочного подхода «талант превыше всего», и такой подход опережал нынешнее положение дел.

Действительно, можно утверждать, что пираты Золотого века были среди первых работодателей, исповедующих принцип равных возможностей. Надо сказать, что начало XVIII века не может похвастаться справедливым отношением к маргинальной прослойке общества, но здесь история на стороне пиратов, и, если вы настроены скептично, вспомните Энн Бонни и Мэри Рид, протофеминисток, которых приняли пираты и к которым на корабле относились уважительно. То же самое можно сказать и в отношении чернокожих людей, а также однополых пар. «На палубе пиратского корабля в мире белых людей XVIII века меньше всего обращали внимание на черный цвет кожи»{34}, – отмечал историк Кеннет Кинкор, участвовавший в проекте «Экспедиция Уида» (Expedition Whydah) по исследованию и поднятию обломков первого обнаруженного пиратского корабля «Уида»; найденные артефакты были затем выставлены в пиратском музее на Кейп-Коде. В своем эссе «Черные люди под черным флагом» (Black Men Under the Black Flag) Кинкор пересчитал всех чернокожих членов команды, оказавшихся под началом самых влиятельных капитанов-пиратов: у Самуэля Беллами их было 27 из 180, у Эдварда Ингланда – 50 из 180, у Черной Бороды – 60 из 100. На всех пиратских кораблях чернокожие члены команды составляли примерно треть{35}. Просто для информации: такое соотношение стало бы чрезвычайно показательным для многих самых прогрессивных работодателей XXI века. Международная компания PricewaterhouseCoopers, занимающаяся аудитом и консалтингом (к слову, она лидер в этой области), планирует добиться 25 % в расовом разнообразии в «глобальной» команде.

Мы уже коснулись историй и значимости некоторых легендарных пираток. Есть и другие женщины, такие как Жакотт Делахей и Грейс О’Мейл, которые тоже оставили след в пиратской истории. Гораздо меньше известно о том, что пираты лояльно относились к гомосексуальным отношениям, которые были обычным делом в плавании, поскольку после нескольких месяцев, проведенных среди океана, люди очень сближались. Так же дело обстояло на военном флоте, но там подобное строго наказывалось, что породило высказывание Уинстона Черчилля, в котором он суммировал ценности Королевского флота, как «ром, содомия и плеть». Как мы теперь знаем, нормой на пиратских кораблях был полный отказ от репрессий. Пираты признавали, что глубокие и серьезные отношения порой возникали между членами команды, и ни о каких наказаниях и речи не шло. Пиратское сообщество воспринимало однополые отношения настолько серьезно, что создавало вокруг них настоящие ритуалы и узаконивало их. Серьезной связи между мужчинами пираты дали название «мателотаж», иногда даже церемониально оформляли такие связи, и счастливая пара могла при желании получить право на собственность и наследство. Опять же эти случаи не были намеренно прогрессивными, и сейчас спорят о том, насколько часто это происходило, но скорее всего из чисто практических соображений.

Пираты создали организационную модель со средой, которая намного опередила свое время: разнообразная и очень живо реагирующая на таланты членов сообщества и их потребности и чувствительная к суровой реальности конфликта. В результате пиратские команды являли собой спаянное и преданное друг другу сообщество, члены которого разделяли между собой добычу, риск и ответственность за принятые решения. Впечатляюще, интересно, вдохновляюще, но что можно вынести из всего этого?

Обратите внимание на следующие моменты. Пираты создали всеохватывающие системы организации, которые поддерживали крепкие связи между членами команды, делая их подотчетными друг другу и передовыми в своем мышлении. Они практиковали равенство, но в то же время высоко ставили талант – они не терпели балласта, ценили способности выше цвета кожи, пола или возраста, и самое главное – они признавали преимущества разнообразия.