“Привет. Приятно познакомиться.”

— Один взгляд на тебя, и у меня язык отнялся. Я пожалел, что не пришёл в пекарню до того, как устроился на работу к твоему отцу. Я жалею, что не встретил тебя раньше.

Я вздохнула, моё сердце сжалось.

— Если мой отец узнает, ты потеряешь работу.

— Потеряю.

Я убрала руки с его шеи и ожидала, что он опустит меня на землю, но его хватка только усилилась, и он поднял меня, мои пальцы ног болтались над ковром. Его глаза искали мои, ожидая, что я решу.

Но этот взгляд, полный уверенности, говорил о том, что Остин уже принял решение. Ему было всё равно, потеряет он эту работу или нет.

Если всё, что у нас было, это эта поездка, то я не хотела думать о том, что будет завтра. Я хотела быть с Остином. Хотя бы один раз.

— Всё равно поцелуй меня.

Ему не нужно было повторять дважды. Остин прижался своими губами к моим, и в комнате стало жарко. В одном лишь полотенце я вся горела и так отчаянно хотела почувствовать его кожу на своей, что дёргала и тянула его за рубашку.

Его язык обследовал мой рот, не оставив нетронутым ни одного уголка. Кончики его пальцев впивались в изгибы моих бёдер, когда он повернул нас и повёл к кровати.

— Чёрт, Клео, как же я хочу тебя.

Он оторвал свой рот от моего и опустил его на шею, проводя влажными поцелуями по моей коже.

— Да.

Мои пальцы погрузились в его тёмные волосы, и я пропустила их сквозь пряди.

Он зарычал в мою кожу, а затем опустил меня на край кровати.

Я уставилась вверх, когда он завёл руку за голову и сдёрнул рубашку. О, мой пресс. Это была причина, по которой он не ел выпечку? Потому что пресс из шести кубиков был хорош. Я бы простила ему каждый пропущенный кусочек моей еды, если бы он только позволил мне провести руками по его подтянутому животу.

У меня пересохло во рту, и я потянулась к пуговице его джинсов, но он тут же шлёпнул меня по руке.

— Ещё нет.

Он перевёл взгляд на моё полотенце.

Я подняла руку, чтобы расстегнуть завязку на махровом полотенце, но снова получила шлепок по руке.

— Что?

— Невежливо разворачивать чужой подарок.

И вот она — лужа. Она растеклась у меня между ног.

Остин взял меня за руку и поднял на ноги. Его палец прошёлся по оголённой линии моего плеча, вызвав дрожь по позвоночнику. Тот же палец прошёлся по ключице, а затем погрузился в ложбинку моего горла. Он двигался медленно, целенаправленно захватывая каждый сантиметр, пока я не начала задыхаться от его прикосновений.

— Остин.

Его внимание было полностью сосредоточено на пальце, когда он наконец достиг линии полотенца. Затем он дёрнул запястьем, и полотенце исчезло, забытое у моих ног.

Я задержала взгляд на твёрдой поверхности его груди, рассматривая тень волос на его грудных мышцах. Я изучала рельефные мышцы его рук и то, как его бицепсы и трицепсы обвивают друг друга, в то время как он изучал моё тело с той же интенсивностью.

Его глаза проследили каждый изгиб моей груди и выпуклость бёдер. Они опустились до вершины моих бёдер. Когда я осмелилась поднять глаза, в его взгляде было столько признательности и вожделения, что у меня перехватило дыхание.

Остин поднял руку, чтобы взять одну из моих грудей, когда он придвинулся ближе, и жар его груди коснулся моей. Он начал массировать мой сосок между пальцами, а его взгляд не переставал блуждать, оставляя покалывающие дорожки на моей коже.

— Моя очередь.

Я потянулась между нами к поясу его джинсов. Он не остановил меня, когда я расстегнула пуговицу и потянула молнию к его напряжённому возбуждению.

Я провела ладонью по его длине, сильно сжимая, когда его эрекция заполнила мою руку. Он был длинным, толстым и идеальным. Внизу живота зародилась боль, пульсация желания совпала с ударами моего сердца.

Остин подцепил пальцем мой подбородок и приподнял мой рот, захватывая его своим, пока укладывал меня на кровать. Затем он отстранился, чтобы раздеться, и вернулся ко мне с такой яростью, какой я никогда раньше не чувствовала.

Он хотел меня. Я чувствовала это в движениях его языка и крепкой хватке его рук. Он хотел меня, только меня.

Раньше я не замечала этого, но когда он целовал, сосал и лизал, всё стало ясно. Оскорбления. Критика. Отстранение. Он использовал их все как инструменты, чтобы держать меня подальше.

Обхватив меня за спину, Остин затащил меня глубже в плюшевую кровать. Его вес придавил меня к матрасу, а когда я раздвинула ноги, он расслабился в колыбели моих бёдер, ни разу не прерывая наш поцелуй.

Мои руки блуждали по твёрдым линиям его спины, мои короткие ногти впивались в твёрдые мышцы его тела.

Каждое облизывание его языка и покусывание зубами вызывало боль между моих ног.

— Остин.

Он потянулся между нами, чтобы сжать в кулак свой член, но остановился.

— Блять. Нет презерватива.

— Мне всё равно.

— Ты…

Я кивнула и приподняла свой таз.

— Пожалуйста.

Я принимала таблетки со школы, и у меня не было мужчины с колледжа. За последние четыре года знакомства были практически невозможны. Трудно встречаться, когда ты увлечена своим телохранителем.

Остин провёл кончиком своего члена по моим складкам.

— Боже, ты мокрая.

— Для тебя.

Всегда для него.

Он качнулся вперёд, медленно, вперёд-назад, пока не скользнул внутрь, заполняя и растягивая меня.

— Остин, — простонала я, моя шея выгнулась дугой от всплеска удовольствия.

— Боже, как же хорошо.

Он оставлял вереницу поцелуев по моей груди, пока не добрался до изгиба груди. Затем он взял сосок в свой горячий рот, покусывая твёрдый узелок, и я снова выкрикнула его имя. Смесь удовольствия и боли пронеслась по моим венам.

Остин выдохнул и снова вошёл в меня, звук его бёдер, врезающихся в мои, эхом разнёсся по номеру вместе с моими хныканьями.

Его ритм начался медленно, целенаправленно, пока он не начал двигаться так, что в соседнем номере точно узнали бы, чем мы занимаемся.

Трахаемся. Я трахалась с Остином Майлзом. О, да, я трахалась с Остином, и, чёрт возьми, это было хорошо. Очень, очень хорошо. Я бы прокричала об этом с крыши отеля, если бы мне позволили.

Он был моим. Сегодня он был моим. И это было так правильно, что я закрыла глаза и позволила наслаждению разгореться до ослепительного света. С