Близился тяжкий день, надо нашему гуру-Короеду экзамен сдавать. Дело на зимней сессии третьего курса было. А на третьем курсе тогда и «фарму» параллельно учили, хотя экзамен по фармакологии был летом следующего семестра. Знаете, что такое синдром третьего курса? Это когда всё, что о лекарствах выучишь, моментально на себе или на своем ближнем попробовать хочется. Вот кому-то и пришла в голову светлая мысль – подвергнуть Короеда фармакологическому воздействию для успешной сдачи диамата.

У нас тогда широко практиковалось социалистическое соревнование, что-то вроде официальной круговой поруки. Сначала говорят, будьте, ребята, хорошим коллективом. А потом итоги подводят, повзводно, покурсно и пофакультетно, типа, чья бригада круче. Поэтому, когда мы объявили на закрытом комсомольском собрании взвода об идее чуть-чуть отравить Короеда для общей пользы, это сразу получило единогласное и безоговорочное народное согласие. Наш командир взвода, прапор Чудак, моментально дал проекту зелёный свет на самом верху самого нижнего уровня – ответственным за это святое дело назначался сержант Деркач. Слава Деркач сразу после Чудака шёл – он был у нас замком, в смысле Чудаковым заместителем.

Деркач подошёл к решению проблемы заблаговременно и основательно. А вот выбор материалов и методов оказался крайне ограниченным. От идеи вмонтировать в стул Короеда шприц с тиопенталом или кетамином пришлось отказаться сразу. Короед хоть и зверь, но его поведение иногда отличалось от поведения носорога на сафари. Был серьезный риск вскока со стула до момента введения минимальной терапевтической дозы. К тому же оставался открытым вопрос, кто будет расписываться в зачётках, если Короед будет в полном отрубе. Из-за подобных технических проблем отказались и от тактического использования цветов – была идея вместо воды налить смесь фторотана с эфиром. Но этот вариант вообще был не проходной – сами бы вместе с полковником в наркоз ушли бы.

Оставалось одно – напитки. По внутриакадемическим правилам, свирепствовавшим в ВМА в то время, курсантам на экзамен разрешалось в складчину купить один букет из трех цветов и три бутылки безалкогольных напитков на одного преподавателя. Обычно покупались три красных гвоздики, бутылка минералки, бутылка сладкой воды типа лимонада и бутылка чего-нибудь тёмного, кваса или «Байкала», был такой похожий на «Пепси-колу» напиток.

Вначале Деркач решил физико-инженерную часть проблемы. Он научился открывать и закрывать пробки на бутылках так, что после этого напитки не теряли своей шипучести, а пробки выглядели девственно нетронутыми. Это был крайне важный этап работы. По тактико-техническим соображениям, дабы рассеять любые возможные подозрения, Короед должен был собственноручно открывать по-заводскому закупоренные бутылки. Слава придумал простой, но многоэтапный процесс. На первом этапе покупалось две одинаковых бутылки. С одной из них снимали пробку, бережно отгибая края ножницами. Содержимое выпивали сразу, в процессе работы. Со второй дело обстояло сложнее. Ее предстояло мгновенно открыть при помощи открывашки и сразу поставить под резиновую прокладку газировочного сифона со свежим баллончиком углекислоты. Такие сифоны продавались вместе с баллончиками в «Хозтоварах» для приготовления самопальной газировки в домашних условиях. После этого сифон с бутылкой надо было запихать в морозильную камеру холодильника и ждать, когда 95—99% жидкости замёрзнет. Напиток успешно догазировался при низких температурах, а при нужном количестве льда его можно было без особого риска вытащить на несколько секунд. За это короткое время предстояло капнуть подготовленный препарат в строго рассчитанной дозе, одеть заготовленную пробку и быстро обжать ее края при помощи плоскогубцев, чтоб царапин не осталось. Всё. Конечный продукт готов к боевому применению.

Вторая часть Славкиной работы состояла в подборе пары «препарат – среда-носитель». Основным критерием была вкусосовместимость. Дополнительным критерием был желаемый фармакологический эффект. Со вторым критерием просто – Деркач взял «Справочник лекарственных форм» и выбрал оттуда комбинацию мочегонного (если мне не изменяет память, это был лазикс) и самого сильного транквилизатора из группы бензодиазепинов.

Идея была проста: Короед должен как можно чаще выбегать из класса в туалет, а остальное время пребывать в нирване, как Будда на лотосе. Однако с подбором транквилизатора оказалось сложнее – их было много, и подобрать максимальную, но неопределимой на вкус дозу можно было только экспериментальным путем. Тогда всему личному составу нашего взвода был дан приказ принести как можно больше разных транков, желательно в ампулах.

Когда Славке натащили всевозможных снадобий в количествах, достаточных для средней аптеки, он начал экспериментировать. Лазикс был солоноват и не давал сильного вкуса, если его подмешать в самую отвратительную минеральную воду. Оптимальным вариантом были «Ессентуки-17» и еще какая-то карпатская солёная гадость. Лимонад удалось заправить только одним феназепамом, любая другая добавка слишком сильно меняла вкус. А вот квас оказался средой, способной принять солидное количество нитразепама-родедорма и реланиума. Максимально допустимые концентрации определялись на волонтерах. Была разработана трёхуровневая шкала: первый уровень – «фу, какая гадость», второй – «в этот напиток что-то добавлено», и третий – «хреновый ты лимонад купил». К боевому применению было решено использовать только концентрации третьего уровня.

На наше счастье, Короед не любил принимать экзамены у себя в «лобке» (в учебно-лабораторном корпусе). Он предпочитал ленинские комнаты факультетов. Ему нравилась пышность, нарядное убранство и то, что к приходу Его Величества комната тщательно подготавливается, прямо как для визита королевской особы из Букингемского Дворца. Вот мы и подготовили. В день экзамена сержант медицинской службы Владислав Деркач выставил на преподавательский стол все три бутылки, заряженные по-боевому. Курсанты Муравский и Миляев нашли вентиль на трубе-стояке, подающей горячую воду в батареи центрального отопления и открыли этот вентиль на всю. А вот форточки в ленинской комнате они предварительно закрыли и вбили туда по здоровому гвоздю, чтобы те не открывались, когда станет жарко. Короед обязан быть сонным и постоянно хотеть пить. К экзамену всё готово!

Пришел Короед, разложил билеты. В первом заходе пошли «смертники» из числа наиболее подготовленных курсантов. Обычно таких берегут под конец экзамена, чтобы своими ответами остальным людям картину не портили. Начинать надо со слабеньких, тогда средненькие на их фоне сильненькими выглядят. Но в нашей ситуации первым предстояло уйти в бой без какого-либо тылового прикрытия. Поэтому и выбрали элиту. Короед открыл бутылки и начал пить почти сразу, как пришел, но препараты просто не успевали сработать за столь короткое время.

Отвечал четвёртый или пятый курсант, когда Короед первый раз вышел в туалет. Потом он выходил регулярно с интервалами в полчаса. За время его отсутствия за порядком в ленинской комнате поручалось следить трём человекам – прапору Чудаку, замку Деркачу и комсоргу Свистуну. Все свои люди. Быстро налажена система мин и бомб. За момент минутного отсутствия Короеда каждый из экзаменуемых получает лист с подробным письменным ответом на свой билет. Экзамен пошел как по маслу. Я думаю, что есть смысл вкратце коснуться общих принципов работы со взрывоопасными материалами.