или наследодатели, согласно завещания. Видимо, Курбада из рода Фроглингов не хотел «светить» свое имя в учетных книгах Банкирского дома Альц—Ром—Гейма, но и таскать с собой две с половиной тысячи кожаных лоскутков ему тоже не хотелось.

«Пожалуй, векши и сертификаты можно оставить себе, — решил Данут. — А гоблин даст совет — как перевести депозиты на его собственное имя. А если не подскажет, или не захочет, есть еще и домашний советник! Уж Тина сумеет распорядиться их семейным имуществом!»

Став обладателем двух с половиной тысяч, Данут повеселел. Все—таки, до сих пор у него было некое чувство собственной неполноценности. Любовь любовью, но если его жена — самая богатая девушка Тангейна (женщиной ее до сих пор язык не поворачивается называть), а он, хотя и герой, и какой—то там претендент на должность принца (ну, это он вообще всерьез не воспринимал), и все такое прочее, не имеет ничего, кроме отцовского меча — это не очень—то хорошо. А его возможные претензии на Торговый дом Таггертов, не более чем фикция. Реальным основателем и хозяином был дядюшка Силуд, вложивший в это дело и труд, и векши, и собственное здоровье. А то, что он написал дарственную на имя отца, было уловкой, помогающей уклониться от налоговых вычетов. Если бы дядюшка Силуд не отправил его на смерть, не организовал бы несколько покушений, а просто поговорил с ним, объяснил ситуацию, то Данут бы собственными руками сжег документ. Теперь же, с дядькой будет другой разговор.

Убрав замшевый мешок с векшами и сертификатами в собственный вещмешок, Данут поднял второй предмет. Развернув упаковку, увидел семь серебряных трубочек, соединенных между собой. Трубки были полыми, срезанными под углом.

Не надо было быть большим знатоком, чтобы понять, что перед ним какой—то музыкальный инструмент. Может быть, это то самое оружие, о котором проговорился Курбада? Собственно говоря, почему бы нет? Если холодные пастыри управляют стадами своих мертвецов с помощью флейты, то почему бы и не создать что—то похожее, способное нейтрализовать или свести на нет усилия «музыкантов»? Тем более, что трубки были сделаны из серебра — извечного врага всякой нежити и нечисти! Если «свистелка» действительно оружие, то эта доставить находку к оркам будет важнее, чем заключение союза с людьми!

Ящер немилосердный! Пока разбирал мешок, вода выкипела. Хорошо, что котелок не успел прогореть. Но все равно, теперь придется ждать, пока металл остынет, потом все по новой.

Поставив котелок на огонь, Данут вдруг понял, что ему совершенно не хочется есть, хотя последний раз перекусывал вчера. Стало быть, сутки назад. Хм... А ведь он и воды не пил целые сутки. Как только вспомнил об этом, накатилась такая жажда, что впору было бежать к озеру и пить воду прямо из него. Еле удержался, чтобы не уподобиться медведю на водопое, но к счастью, котелок закипел. Теперь снова ждать, пока вода не остынет! Сейчас бы пригодился деревянный котелок Курбада, но он куда—то девался. Похоже, закатился во время драки куда—нибудь в угол и, его не заметили. А может, деревянный котелок не относится к разряду предметов, которыми нельзя пользоваться файнам и, хозяева острова его просто—напросто оставили себе?

Чтоб отвлечься, нарвал кипрея, благо, неподалеку целые заросли, заправил кипяток (не то, конечно же, чем поила Талина, но сойдет!) и, уставившись на котелок, принялся уговаривать горячую воду, чтобы быстрее остыла. Была бы поблизости береза, можно бы соорудить туесок, или согнуть кусок коры. Можно еще остудить котелок прямо в озере, но тут вспомнил, что в мешке у него имеется кубок, прихваченный как раз для таких случаев.

Данут торопливо выпил несколько кубков, а потом принялся хлебать прямо из котелка. Опустошив посудину, снова набрал воды и утвердил котелок на прогоравших углях.

Жажда ушла, на смену явился голод. Торопливо, словно изголодавшийся пес, Данут «умял» половину сушеного мяса, кусок сала и почти все остававшиеся в мешке сухари. Запив еду настоем из кипрея, решил, что жизнь, в общем—то не так и плоха. Теперь бы еще поспать, но это можно сделать попозже.

Как только на небе проявились первые звезды, Данут уже понял, в какой точке пути он находится. Если прикинуть маршрут «по прямой», до поселения орков осталось всего ничего — двадцать— двадцать пять миль. Значит, идти придется дня два, при условии, что впереди не будет глубоких рек и болот. Но болот, вроде того, что они прошли с Курбадом, быть не должно, а через реки, как—нибудь да переправится. Зато, если все сложится благополучно, можно исправить кое—какие «белые пятна» на карте земли Фаркрайн!

Теперь же, его задача — дойти до селения орков, передать им не только договор о дружбе с фолками, но и ту серебряную «свистелка», найденную в мешке предателя. А еще, Данут решил любой ценой доставить гворнам голову профессора. Мэтр заслужил, чтобы его тело было погребено целиком, а не по частям!

Глава 10. Охота за фолком

Немного поспав и позавтракав (пожалуй, в следующий раз надо перловку сварить!), Данут раскидал вещи Курбада по ближайшим кустам. Перед тем, как залить костер, юноша бросил в прогоравшие угли приглянувшуюся накидку, решив, что пользоваться ею будет противно. Думал, что дождевик сгорит не сразу, а вместо этого — треск, яркая вспышка пламени и, удушливый черный дым, мгновенно расползшийся вокруг.

«Ну и ну!», — подумал про себя Данут, откашливаясь и отворачиваясь от вони, идущей от скрюченного куска странной ткани.

Противный запах, умудрившийся проникнуть в одежду, преследовал парня все утро, пока, наконец-таки, не выветрился на свежем воздухе.

К полудню солнце начало проникать сквозь кроны деревьев, становилось жарко. Хотелось забраться куда-нибудь в тень, чуть-чуть подремать, но Данут, подавив в себе приступ слабости, продолжил путь.

После болота идти по твердой земле — сплошное удовольствие. Ну, если и не сплошное, то все равно. Птичье пение радовало ухо больше, чем кваканья жаб, а запахи леса, куда гораздо приятнее запахов гнили и разложения.

У Данута была привычка, от которой он много раз пытался избавиться, но так и не смог — «накручивать» себя. То, что кому-то другому казалось мелочью, чем-то незначительным, у Данута принимало огромный размер! Особенно, если ему казалось, что кто-то поступает несправедливо. Еще отец, посмеиваясь, говорил, что сын у него слишком впечатлительный для помора и любит делать «из мухи кита».

Вот и теперь, парень принялся размышлять — не должен ли он поделиться векшами, находящимися на счету Курбады, с наследниками Байна Периверта? Данут