С Шаганом мы уже второй день вместе путешествовали. Случайно разговорились, и пожилой мужчина оказался столь интересным собеседником, что нам почти жалко стало с ним расставаться. Орк ехал в Делавель к старшей дочери на свадьбу внучки. И всю дорогу веселил нас байками из прошлого его семьи и клана. К нам дедок тоже неспроста привязался. Увидев мои мечи, решил, что в такой компании по дорогам путешествовать безопаснее, чем в одиночку, а наш провиант, который ему задарма доставался на привалах, позволил значительно экономить на затратах. Хоть мы и видели, что подарки родне он везет дорогущие, только прикрытые старым тряпьем. Скряга!

Стражники у ворот собирали пошлину в городскую казну. Мы с Невель тайком ухмылялись, глядя, как орк костерит людей за жадность и непомерные налоги. Но городская охрана к подобным фортелям скупердяев-орков, видимо, привыкла и стояла с каменными лицами. Обе эти расы, как я выяснила, часто селятся рядом, браки не заключают из-за внешних различий, но неплохо сотрудничают. Да и жизненный цикл у них схож, что тоже сближает орков с людьми. Хотя первые за глаза называют людей бледнолицыми, а вторые извечных соседей — зелеными, из-за серо-зеленого оттенка кожи.

Мы с подругой, заплатив за себя, торопливо удалились, чтобы закончить общение с жадным стариком. Но благодаря ему узнали, где расположена самая надежная и дешевая гостиница. И как добраться до Военной школы. Старый Шаган даже поведал нам о сроках приема новых курсантов, и выходило, что мы едва успеваем в новый набор.

Сначала мы шли узкими улочками бедняцких районов, как пояснила Невель, потом начались улицы с домами побогаче и даже из камня. А над городом высился шпиль королевского замка.

Время было к обеду, и мы решили сразу идти в школу, чтобы узнать условия поступления. Наконец мы добрались до небольшой площади со скульптурой павшего ниц колдуна, пронзенного мечами и копьями представителей всех рас Раша. Весьма красноречивый и внушительный знак объединения и солидарности стран и народов перед общей угрозой. Я даже засмотрелась на монумент, ведь многих, проживающих здесь, не видела воочию. Хотя и тех, кого встретила, вполне хватило, чтобы изменить мое мнение о жизни.

Нам встречались разные женщины: слабые и капризные, вызывавшие у меня абсолютное презрение, и наоборот, сильные, пусть не столько физически, сколько духом, но достойные уважения. Встречая каждую новую женщину, я невольно менялась сама. Начинала понимать, принимать для себя, что телесная слабость или привлекательная внешность — это не уродство, не аномалия, не причина для насмешек и отторжения обществом. С ними можно жить и не мучиться, и даже любить, и гордиться собой. Ведь важны еще и характер, и трудолюбие, а не только внешние данные. Мужчины, встречавшиеся мне, тоже помогли это понять. Помогли увидеть их силу или немужское, как я раньше считала, достоинство и готовность прийти на помощь слабому. Или наоборот, разбойную дурную силу, с которой те нападали и грабили обозы путников. Были и такие, кому внешнее уродство не помешало завести крепкую любящую семью. И те, которые использовали красоту ради выгоды или наоборот, совершенно не обращали на нее внимания, живя обычной жизнью.

Чрезвычайно много удивительного и познавательного принесло мне путешествие с Невель, дало пищу для размышлений, основания для переоценки ценностей и изменения намерений. Теперь любой мужчинка мне точно не подойдет.

К площади прилегала территория школы, окруженная кованым высоким забором — не перелезть, а просочиться сквозь прутья можно, только обернувшись змеей. А вот ворота сделали почему-то деревянные, с большой железной колотушкой на одной из створок.

Мы подошли поближе и увидели телегу с большой ванной, в которой… возлежал невероятно красивый, златовласый, полуобнаженный мужчина. Этот… мужчинка — по-другому худощавого напыщенного красавца не назовешь — до боли напомнил мне атурашских щеголей.

Косясь на мужчинку, мы застыли возле ворот, и Невель уже хотела прочитать прибитое к воротам объявление. Но не успела.

— Поступать собрались, красавицы? — поинтересовался блондин.

Мы обернулись к нему, а он в этот момент решил удобнее устроиться в своей ванне и… всплеснул рыбьим хвостом. Русал!

Отметив, что завладел нашим вниманием — мы даже рты открыли, уставившись на него, — приосанился и, дернув за поводья запряженного в телегу коня, чтобы не дергался, продолжил:

— Ну, и?

Мы молча кивнули.

— Боюсь разочаровать вас, но сегодня был последний день, и вы явно не успели.

— Да-а-а? — разочарованно выдохнули мы.

— Да-а-а! — передразнил он нас и оценивающим взглядом прошелся по нашим фигурам. — И вообще, на что вы надеялись, придя сюда?

— Ну-у-у…

— Ракушки гну! Даже двух слов связать не можете, а туда же, — распалялся красавчик.

— А-а-а…

— Вот-вот! О чем и говорю. А в эту школу кого попало не берут, между прочим! Здесь только лучших из лучших готовят границы Светлого мира защищать.

— А вы…

— А что я?! Я один из таких… которые лучшие. Самые лучшие! Можно сказать, все побережье подо мной… э-э-э, на мне. Целыми днями караулю, чтобы нечисть не пробралась.

— А сейчас…

— А сейчас меня сюда пригласили! Как главного специалиста! Консультации там разные, Юмик, подскажите это, Юмик, подскажите то…

Мы с Невель изумленно рассматривали говорливого «самого лучшего специалиста известнейшей военной школы». У меня в голову даже сомнения закрались: каким образом с такими кадрами Коалиция смогла далеко назад отодвинуть колдунов?! То ли он привирает, то ли…

Сторожка возле ворот открылась, из нее вышел человек солидного возраста, судя по форме и выправке — военный. Увидев телегу с ванной, караульный заорал:

— Ты еще здесь? Пшел вон отсюда! Не день, а дурдом! Сплошные идиоты да ненормальные прутся.

Юмик тут же потерял к нам интерес и завопил:

— Я буду жаловаться! Самому высокому начальству. Да я до Посейдона самого дойду. Я найду на вас управу!

— Ты мозги свои найди сначала! Курсант недоделанный! — угрожающе рявкнул стражник. — А пока пшел отсюда или помочь чем?

Юмик обиженно фыркнул и стеганул поводьями свою лошадку. По мостовой, покрытой булыжниками, телега громыхала особенно громко, а ванна, пошатываясь, иногда расплескивала воду. И золотая голова русала моталась туда-сюда.

Проводив взглядом сумасшедшего водоплавающего, мы с Невель все еще круглыми от удивления глазами посмотрели на стражника, а он зло — на нас.

— Ну и чего выставились? Ярмарка закончена, — рявкнул он.

Я передернула плечами: к такому презрительному отношению со стороны мужчин я не привыкла и привыкать была не намерена. Кроме того, караульные на службе не должны вести себя, как мужчинки-феиды на базаре. Отвечать положено по уставу.

— Мы пришли поступать в Военную школу! — глухо, но решительно, и тоном, предупреждая воздержаться от грубости, ответила я.