планы введения чрезвычайного положения и отмены президентских выборов из боязни начала гражданской войны.

Согласно статье, опубликованной 22 июля в «Московской правде», основанной на секретных документах, один из планов, обсуждавшихся в Кремле, состоял в создании беспорядков в Москве путем организации террористических актов, похищения детей и войны между соперничающими криминальными кланами[55]. Этот план, известный среди посвященных как «Ураган в Москве», никогда не был осуществлен, но разразился гораздо более сильный кризис, изменивший ход истории и против всех ожиданий спасший режим Ельцина.

5 августа 1999 года исламисты под предводительством двух командиров — Шамиля Басаева и Хаттаба, предположительно гражданина Саудовской Аравии, вторглись из Чечни в западный Дагестан с целью начать антироссийское восстание. 9 августа Степашин был освобожден от должности, и его место занял Владимир Путин[56]. 22 августа боевики отошли назад в Чечню без тяжелых потерь.

Это вторжение вызвало в России и возмущение, и подозрение, что это провокация, направленная на то, чтобы подготовить народ к новой войне в Чечне. Подразделение внутренних войск, охранявшие границу, были отозваны незадолго до вторжения чеченцев, поэтому боевики под предводительством Басаева и Хаттаба беспрепятственно вошли в Дагестан. В течение двух недель, пока они вели борьбу с местной милицией, Российская армия не делала попыток атаковать их. Затем они ушли из Дагестана на 72 КамАЗах, и им никто не помешал. В своих комментариях по поводу вторжения Виталий Третьяков, редактор «Независимой газеты», правами на которую владел Березовский, утверждал, что чеченцы были завлечены в Дагестан в ходе операции, организованной российскими разведывательными службами[57].

Александр Жилин, видный военный журналист, рассказывал, что он разговаривал с высокопоставленными офицерами генерального штаба, Министерства обороны и Министерства внутренних дел, и все согласились, что вторжение было подготовкой другой, предвыборной чеченской войны. «В этой связи, — писал он, — все мои собеседники без исключения отмечали немаловажную деталь: ФСБ и Совет Безопасности возглавлял глава правительства Владимир Путин[58]». Несмотря на подозрение, что это была провокация, вторжение в Дагестан переключило внимание страны на Северный Кавказ. В конце августа федеральные войска начали наземные и воздушные атаки на дагестанские села, находившиеся под контролем ваххабитов, будто бы пытаясь в какой-то степени отомстить им за более раннее вторжение. 31 августа мощный взрыв прогремел в подземном торговом центре в Манеже рядом с Кремлем, при этом один человек был убит и 30 ранены[59]. Это событие всколыхнуло политическую атмосферу, но надо было накалить напряженность до качественно нового уровня, чтобы возбудить народ до нужного состояния и заставить его поддержать вторую чеченскую войну. Это и произошло в результате событий, случившихся в последующие несколько дней.

События разворачивались будто бы по определенному плану.

4 сентября в 21.40 в городе Буйнакске в Дагестане взорвалась машина, начиненная взрывчаткой, разрушив пятиэтажное жилое здание, где жили семьи российских военнослужащих. В результате взрыва погибло 62 человека и около 100 были ранены.

9 сентября, вскоре после полуночи, взрыв разрушил все девять этажей центральной части здания на улице Гурьянова, 19, в районе Печатники в Москве. Несколько тел было отброшено на соседние улицы. Огонь бушевал несколько часов под окутанными удушливым дымом развалинами. К концу первого дня число погибших достигло 98 человек[60].

Российские официальные службы тут же обвинили во взрывах на улице Гурьянова и в Буйнакске чеченских террористов, стремившихся «отомстить» за свое «поражение» в Дагестане. Представитель ФСБ заявил, что взрывчатое вещество, использованное в обоих взрывах, — это смесь гексогена и динамита. Выражаясь словами Ельцина, террористы «объявили войну россиянам».

Теперь жители Москвы начали опасаться, что их взорвут во время сна. Ельцин приказал Лужкову осмотреть все 30 000 домов Москвы на предмет поиска взрывчатки, а жители Москвы организовали круглосуточные дежурства во дворах домов. Милиция приняла тысячи звонков от жителей столицы, в которых сообщалось о подозрительных фактах.

13 сентября мощный взрыв превратил девятиэтажное панельное жилое здание в Москве на Каширском шоссе, 6, в окутанные дымом развалины. Взрыв произошел в 5.00, и, проснувшись, москвичи увидели на телевизионных экранах, как рабочие аварийной службы лихорадочно пробираются через завалы. Один из спасателей спросил: «Как можно сказать, сколько людей погибло, если мы находим только их фрагменты?» Число погибших во время взрыва на Каширском шоссе вскоре достигло 118 человек.

16 сентября, когда еще не успели похоронить все жертвы первых взрывов, новый взрыв обрушил фасад девятиэтажного жилого дома в южной части российского города Волгодонска, при этом погибло по крайней мере 17 человек и получили ранения 69. Психологический шок, произведенный этим взрывом, который, как и взрыв на Каширском шоссе, произошел в 5.00, был настолько велик, что после этого сотни людей не желали спать в своих домах и настаивали на том, чтобы провести ночь на улице[61].

После взрыва на телевизионных экранах появился Путин и заявил, что террористов нужно «мочить в сортире»[62].

Так в результате взрывов были созданы психологические предпосылки для второй чеченской войны.

Россияне всегда характеризуют нападение Гитлера на Советский Союз как «вероломное», и именно гнев, вызванный этим нападением, помог мобилизовать Советский Союз в первые дни Великой Отечественной войны. Теперь взрывы сыграли такую же роль. С точки зрения большинства россиян чеченцы несли с собой войну, и им надо было отомстить, пусть даже это означало, что нужно идти на войну.

Но почти с самого начала были и сомнения, действительно ли взрывы — дело рук чеченских террористов. И Аслан Масхадов, чеченский лидер, и Басаев отрицали тот факт, что чеченцы имеют какое-то отношение к этим взрывам[63]. Однако еще сильнее, чем эти заявления, беспокоили обстоятельства самих взрывов, которые делали все более невероятными утверждения, что их устроили чеченские террористы. Во-первых, всем четырем взрывам был свойствен один и тот же почерк, судя по характеру разрушений, по тому, как рушились бетонные панели, и по размеру взрывов. В каждом случае в качестве взрывчатки применялся гексоген, и все четыре бомбы были подложены так, чтобы взрыв произошел ночью, чтобы вызвать наибольшее число жертв.

Во-вторых, чтобы без помощи специалистов совершить то, в чем их обвиняли, чеченским террористам понадобилось бы в течение двух недель в городах, значительно удаленных друг от друга, организовать девять взрывов (четыре, которые произошли, и пять, которые, по утверждению российских властей, им удалось предотвратить). Для этого пришлось бы действовать с молниеносной быстротой. Так, в здании на Каширском шоссе милиция проверила подвалы всего за три часа до взрыва.

В-третьих, чеченцам понадобилось бы также проникнуть на совершенно секретные российские военные заводы. Следователи сообщили, что каждая