– А что? – довольно сухо спросила Джиллиан.

– Где она?

– Понятия не имею. – Джиллиан помолчала. – Мы только что вернулись от Элеоноры.

– От Элеоноры?

– Да.

– Вы ходили на завтрак к Элеоноре?

– Да. – Под изумленным взглядом Филиппы лицо Джиллиан как будто замкнулось. – В сущности, глупость, конечно, – прибавила она смущенно.

– Что-нибудь купили?

– Я купила. Вот это.

Джиллиан отвела в сторону голубой шарф и показала крошечную золотую черепашку на лацкане. Потом нахмурилась.

– Не знаю, правильно ли я ее приколола. Боюсь, она прорвет ткань и испортит мне платье.

Филиппа не верила своим глазам. Джиллиан никогда не носила брошек! И на завтраки к Элеоноре не ходила. Филиппа с матерью ходили, а Джиллиан всегда оставалась дома. А теперь, значит, с неожиданной ревностью думала Филиппа, Джиллиан пошла с Флер, а она осталась ни при чем.

Флер просто обожала шокировать мужчин. Даже почти не жаль, что ей помешали, – так приятно полюбоваться на ошарашенную физиономию Ламберта!..

Почти – но не совсем. Пока он не явился, все шло замечательно. Дверь в кабинет была не заперта, Флер проскользнула внутрь и принялась искать то, что ей требовалось. И нашла бы, если бы ее не прервали. Очевидно, Ричард – крайне организованный человек; все у него разложено по папочкам, рассортировано и пронумеровано. Первым делом она кинулась к письменному столу просмотреть свежую корреспонденцию и как раз рылась в верхнем ящике, когда пришел Ламберт.

Флер мигом нырнула под стол – этот прием был у нее отработан долгой практикой. Несколько минут она колебалась: вылезать, не вылезать? Может, пересидеть, пока Ламберт не уйдет? А вдруг он оглянется и увидит ее? Лучше, конечно, устроить ему сюрприз, чем быть обнаруженной под столом.

Тут она заметила, что Ламберт и сам какой-то дерганый. Прямо-таки как на иголках. Что это он там шурует в шкафу с документами? А знает ли об этом Ричард? И не происходит ли тут кое-что интересное? Пожалуй, надо дать ему понять, что она его заметила. Флер тихонько выбралась из-под стола, уселась в непринужденной позе на стул Ричарда и ждала, когда Ламберт обернется.

А теперь с удовольствием наблюдала, как выпучиваются у него глаза и краска выступает на щеках. Тут явно что-то кроется…

– У вас с Ричардом общий кабинет? – спросила она невинным тоном. – Надо же, я и не знала.

– Не совсем, – ответил, опомнившись, Ламберт. – Я просто хотел проверить кое-какие данные по работе.

– По работе, – повторил он чуть более агрессивно. – Здесь хранятся служебные документы. Интересно знать, что вы здесь делаете?

– Ах я! – воскликнула Флер. – Пришла забрать то, что оставила здесь вчера вечером.

– Оставили здесь? – недоверчиво переспросил Ламберт. – Что же это такое? Хотите, я помогу вам искать?

– Не беспокойтесь, – ответила Флер, вставая и подходя к нему. – Я уже нашла.

– Уже нашли, – повторил Ламберт, скрестив руки на груди. – Позвольте полюбопытствовать, что именно?

Флер, секунду помедлив, раскрыла перед ним ладонь. В руке у нее были черные шелковые трусики.

– Валялись под столом, – доверительно пояснила она. – Не хотелось шокировать уборщицу. – Флер взглянула в его побагровевшее лицо. – Надеюсь, вы-то не шокированы? Вы сами спросили.

Ламберт не ответил. Похоже, ему было трудно дышать.

– Вы уж не говорите Ричарду. – Флер придвинулась к Ламберту вплотную и заглянула в глаза. – Он будет… смущаться.

Она умолкла, дыша чуть чаще обычного и наклоняясь к самому лицу Ламберта. Он смотрел на нее как загипнотизированный.

И вдруг она исчезла. Ламберт остался стоять столбом, все еще ощущая ее дыхание на своей коже, слыша ее голос, мысленно прокручивая всю сцену снова и снова. Нижнее белье Флер – черное шелковое белье – валялось под письменным столом. Значит, они с Ричардом… Ламберт с трудом проглотил комок в горле. Они с Ричардом…

Он захлопнул выдвижной ящик и отвернулся от шкафа, уже не в силах сосредоточиться, не в силах думать о счетах и банковском балансе, в состоянии думать только об одном…

– Филиппа! – рявкнул он, выскочив на лестничную площадку. – Поднимись ко мне!

Тишина.

– Поднимись ко мне!

Наконец-то появилась Филиппа.

– Я разговаривала с Флер, – жалобно сообщила она, поднимаясь по лестнице.

– Плевать. Иди сюда.

Он схватил Филиппу за руку и втащил в спальню, которую они всегда занимали, когда гостили в «Кленах». Когда-то здесь была детская Филиппы – волшебная страна с розочками и зайчиками, но как только Филиппа уехала из дома, Эми содрала обои и вместо них наклеила клетку с рисунком темно-зеленой шотландки.

– Что ты хочешь? – Филиппа выдернула.

– Тебя. Сейчас же.

– Ламберт!

Она с тревогой взглянула на него. Его глаза потемнели.

– Снимай платье.

– А как же Флер…

– К черту Флер!

Он смотрел, как Филиппа торопливо стаскивает платье через голову, потом зажмурился и рванул ее к себе, больно впиваясь пальцами в тело.

– К черту Флер, – повторил он, еле ворочая языком. – К черту. К черту.

Вернувшись домой после разговора с юристом, Ричард застал Флер уютно расположившейся на обычном месте в зимнем саду.

– А где Филиппа и Ламберт? Их машина возле дома. – Он глянул на часы. – Игра начнется через полчаса.

– Они где-то здесь, – протянула Флер. – Я видела Ламберта, мельком… Пройдемся пока по саду?

В саду она взяла Ричарда под руку и обронила вскользь:

– Вы с Ламбертом, должно быть, хорошо друг друга знаете. Вы ведь родственники.

Она не спускала глаз с его лица и заметила промелькнувшую неприязнь, которая тут же сменилась выражением благоразумной, цивилизованной терпимости.

– Безусловно, теперь я лучше знаю его как человека, – ответил Ричард, – Хотя не сказал бы…

– Что считаешь его своим другом? Я догадывалась. Значит, у вас с ним не бывает долгих раз говоров по душам? Вы не откровенничаете?

– Что поделаешь, разные поколения, – оправдывался Ричард. – Это можно понять.

– Еще как можно, – согласилась Флер, позволив себе усмехнуться.

Все так, как она и подозревала, – эти двое практически не общаются. А значит, Ламберт не сунется к Ричарду с расспросами по поводу секса на полу в кабинете. Разоблачение ей не грозит.

Что понадобилось в кабинете самому Ламберту, осталось невыясненным. Прежде Флер непременно захотелось бы все разузнать, но опыт научил ее, что в каждой семье у кого-нибудь да найдется своя тайна, а то и не у одного. Использовать внутренний разлад в собственных интересах никогда не удается. Семейные раздоры иррациональны, они не поддаются логике, зачастую уходят корнями в давнее прошлое, а враждующие стороны в любой момент готовы объединиться против чужака. Лучше всего не отвлекаться на них, а идти прямо к цели.