Так думали они, но невестка Тамара – бывшая жена покойного сына – думала иначе. Это жёны бывают бывшими – бывших детей не бывает. Их защищает закон, а по закону четверть квартиры Анны Максимовны принадлежит детям. При чём тут Тамара, спросите вы? Уже при чём: она купила у дочери её долю наследства – маленькую такую дольку. И собирается её обжить, койку туда поставить.

Да, у Тамары есть трёхкомнатная квартира, которую она сдаёт квартирантам. Но она из принципа хочет последовать примеру Павла Ильича: продать «трёшку» и помочь детям, живущим в мегаполисах. А сама переедет жить к старикам. Имеет полное право, уже и прописалась в свой кусочек нового жилья.

– На пять метров?! – поражался Павел Ильич. – Да на них собака не уместится.

– Почему же? – не согласилась судья на собеседовании. – Человек вполне уместится.

– Но это преднамеренное ухудшение жилищных условий! – волновались супруги. – Она не только себе их ухудшает, но и нам, старикам. Нельзя однокомнатную квартиру превращать в коммуналку. Это решение против человека! Что хотите делайте, хоть расстреливайте, а на порог мы её не пустим.

– За последние полтора года крови больше потеряли, чем за всю жизнь. В войну ночами за хлебом стояли – было легче. Дайте нам дожить в обжитом месте! Много ли осталось: обоим за восемьдесят. Живём на таблетках, – молят старики.

В послевоенное время они поднимали город. Оба ударники коммунистического труда, у обоих награды, медали – на груди не уместятся. Поздравления от Медведева, Путина… Написать бы им в Москву, да знающие люди отговорили: «Бесполезно. Спустят письмо туда, откуда пришло».

Анна Максимовна перенесла два инфаркта, у неё нет половины лёгкого. Работа была, не приведи господи: инспектор по грузоперевозкам. Командовала мужиками – приходилось быть сильнее мужиков. А вот сейчас пасует перед бывшей невесткой.

Где они только в поисках правды не были. У невестки на работе («Можем охарактеризовать её только с самой положительной стороны»), в общественных приёмных, в ветеранских организациях, в редакциях. И они же оказались в «склочниках».

А Тамара… У Тамары своя правда. Считай, одна поднимала детей. Дом – работа, работа – дом. Муж (сын Анны Максимовны) – что был, что не было его. Тихий-тихий, а однажды пришлось хватать детей в охапку и убегать куда глаза глядят. Прятались три года в чужом городе. В тюрьме успел посидеть за «тихий» нрав. Спасибо, Тамара пожалела, забрала заявление – выпустили. Забирая заявление, Тамара поставила условие: разводишься, квартиру оставляешь мне и детям. А иначе загремишь обратно на нары.

Вот и пригодилась та фабричная, выбитая свекровью квартира. Павел Ильич продал свою шикарную «трёшку» ради детей – и Тамара своим детям хочет помочь. Чем её дети хуже? Ему негде стало жить – пришёл к жене. Ей станет негде жить – придёт на свою долю.

По справедливости, считает Тамара, было бы продать и «однушку». Причитающуюся долю отдать Тамаре и её детям (родные внуки Анны Максимовны, между прочим!) А старикам купить себе новую квартиру: пускай раскошелятся дети Бориса Павловича.

А-то что ж выходит: для бабушки муж-примак дороже собственных внуков?! Значит, дети Павла Ильича купаются в шоколаде за счёт её ущемлённых детей? Да, слава богу, её дети работают, пристроены, но ведь и дети Бориса Павловича не бедствуют, правда?

Фабричный дом стоит недалеко от железнодорожных путей. И сладко спится жильцам под уютный перестук вагонных колёс и гудки маневренных электровозов… Не спят Анна Максимовна с мужем. Завтра – судебное заседание.

Суд – строгое учреждение, принимает во внимание только сухие факты. Не подошьёт к делу горькие воспоминания Анны Максимовны, как она, считай, всю жизнь (сорок лет!) горбом зарабатывала те злополучные две квартиры. Не будут в суде иметь вес тонны нервов и слёз, с какими ей пришлось это жильё добывать. Не подклеить в протокол картинку, которая до сих пор стоит перед глазами Анны Максимовны: на пороге тихая деревенская девчонка, с одним чемоданчиком…